Отцовский крест. Жизнь священника и его семьи в воспоминаниях дочерей. 1908–1931

Лушников от имени наукиГоворит, что все врачи не верят в Бога,А «Безбожник», испуская звуки,Свирепые, как вопли носорога,Пишет: «Караул, сюда, безбожники!Медицинский персонал РоссииЧуть ли не подряд церковникиИ религию всю оставляют в силе».Если Лушников безбожник,Как сказал он в речи,То зачем же он с «Безбожником»Впал в противоречье?

Одним словом, было делоЛыками здесь шито:Как безбожье ни шумело,Карта его бита.Мурзалев тем, что в часы великиеПрыгал, словно клоун тренированный,Лишь показал, что в отношении религииОн человек совсем необразованный.Разбавив правды полтора процента,Добавить гаденьких насмешек гору,Запачкать личность оппонента,На это мастер он, нет спору.Врач Пятинов, «вступаясь» на науку,

Забыл последние ее слова:«Природа только составляет руку,А Бог – над всей природой голова».Науке и религии не тесноВ громадной мысли творческих голов.Нам непосредственно из Дарвина известно,Что в Бога верят лучшие из мировых умов.Наука и религия, как сестры,Не могут в длительный войти раздор;Кто говорит, что здесь конфликты остры,Тот не ученый, а фразер.

Примечание: Буквально: «Наука и религия есть родные сестры, дщери Всевышнего Родителя. Они никак между собой в распрю придти не могут, разве кто… для показания своего мудрования на них вражду всклепляет» (Ломоносов).

И тот не знает ни науки и ни веры,Кто, поддаваясь обольщению века,Без веса, без числа и мерыПлюет на честь и званье человека.Знаток ли дела Мурзалев?И Бочкарев ли жрец науки?Нет, к этим слово «философ»Далеко, как глухому звуки.И Лушников, и ПятиновСтоят в науке у порога,А врач-профессор Пирогов,Тот, безусловно, верил в Бога.Кант, Фихте, Бэкон и Сократ,

Все люди логики железной,Нам в Бога веровать велят,Чтоб жизнь была не бесполезной.Ведь если не было бы Бога,Тогда не надо бы и жить;Зачем послушною игрушкойБездушных атомов служить?Ведь разум наш, краса вселенной,Себя бессмыслием не должен унижать,И лишь Тому служа, Кто Разум совершенный,Задачу жизни можно уважать.

Примечание: Маленькая, но интересная подробность, показывающая, как строго относился Костя к содержанию стихотворения. Вместо Бэкона он поставил было сначала Лейбница, но потом заменил, сказав, что у Лейбница логика далеко не железная.