Отцы-командиры Часть I

Дни проходили за днями в спешке учений, занятий, донесений и отчетов. Кормили относительно нормально по фронтовой норме. Начала поступать на довольствие американская тушенка и яичный порошок. В качестве тяги в артиллерийский полк поступали из США грузовики и тягачи «студебеккеры». Появилось и вещевое довольствие из британского бостона, правда не для всех. Жили мы в лесу в шалашах и землянках, а в летнюю пору в лесу донимают людей днем слепни, а ночью комары, но для нас сущим бедствием оказались прожорливые гусеницы, съевшие все листья на деревьях. Никто тогда так и не раскрыл тайны их нашествия. Трава стояла зеленой, а деревья голыми, хотя именно они должны были служить нам защитой от воздушной разведки противника. Гусеницы ползали по шее, по лицу, падали нам в еду и везде переносились ветром на паутине. Только спустя пятьдесят лет я понял причину их нашествия. Бывали они, пожалуй, ежегодно, но их поедали лесные птицы. А мы разместились так компактно, что птицам даже гнезда вить было негде и птахи улетели в другие регионы, оставив нас на съедение гусеницам. Но, на наше счастье, вражеские самолеты не появлялись.

Самым страшным бедствием для штаба оказалась писчая бумага, вернее, ее отсутствие, так как бумаги не было ни в полках, ни в дивизии, а тем более не было книг для учета офицеров и личного состава. Даже строевую записку и донесение в штаб дивизии написать было не на чем. Начальник штаба отпустил меня в Россошь в штаб армии, где я у офицеров и машинисток смог выпросить около сотни листов порезанных топокарт старых изданий. На их обратной стороне можно было писать деловые документы. Для поиска бумаги предоставляли отпуск и командировки писарям в Краснодар и другие города. Возвращались они с вещмешками любой бумаги: обрывками обоев, архивными документами столетней давности казачьей управы, если обратная сторона оказывалась чистой, везли любые бланки бухгалтерского учета с чистой обратной стороной. Та оберточная бумага, что мы унесли с бумажной фабрики под Матвеевом курганом, была бы сущим кладом для штабов и подразделений. Совершенно не на чем было написать письмо родным с фронта, и они писались даже на  книжных листах между строками. Так и уехали мы без книг учета воевать. К чему это привело, разговор будет ниже. Ведь «похоронку» послать и то был нужен адрес погибшего, а его не имелось из-за отсутствия учета.

Хорошо ли, плохо ли, но мы укомплектовались личным составом, вооружились, провели учения. Люди нам поступали в основном из среднеазиатских республик. Вот как это выглядело в цифрах. Из 7975 человек в дивизии русских — 4114 (51,5%), украинцев — 663 (8,3%), белорусов — 86, армян — 164, грузин — 174, азербайджанцев — 338 (4,2%), узбеков — 726 (9,1%), таджиков — 820 (10,2%), казахов — 198(2,4%), остальные представители других мелких национальностей. В число русских вошли и бывшие воры-рецидивисты, которым заключение было заменено отправкой на фронт в действующие части на переднем крае. Солдаты нерусской национальности были из числа старших возрастных групп, которые пользовались отсрочками от призыва из-за того, что прежде не служили в армии и из-за незнания русского языка, да и у нас командиру дивизии на его приветствия в строю отвечали только русские офицеры и сержанты.

Я уже имел богатый опыт с ними на Миусе и на Кавказе. Знакомясь позже с донесениями моего родного 1135-го полка, прочитал в архиве запись такого содержания:

«Вчера при переходе полка в районе лепрозория два бойца нерусской национальности не стали подниматься после привала и следовать дальше по маршруту. Командир полка приказал расстрелять их за отказ от выполнения приказа в боевой обстановке, что и было сделано перед строем всего полка, без следствия и суда».

Да, было и такое.

13 мая командиром 23-го стрелкового корпуса генерал-майором Чуваковым Н. Е. были вручены ордена и медали за боевые действия бригады под Туапсе, а 28 мая частям и дивизии были вручены Боевые Знамена нового образца. Если подразделения и части проводили учения и боевое сколачивание, то с офицерами частей и дивизии никаких штабных и командно-штабных учений совершенно не проводилось. Мне кажется, что в то самое время никто даже не представлял, как это делать. Даже терминов этих мы не знали.  

В наступлении

С 28 июля по 4 августа мы совершали марш к линии боевого соприкосновения и вышли в район села Зацарное Сумской области. С этого рубежа немцы нанесли 5-го июля удар на южном фасе Курской дуги с целью отсечения и окружения наших войск в этом выступе. Продвинувшись до 35 км, они понесли поражение в танковом сражении у Прохоровки, где с обеих сторон участвовало до 1200 танков. Теперь они отошли на исходные позиции и мы должны были прорывать их заранее подготовленную оборону.