Отважный муж в минуты страха

Его действительно трудно было различить в говорливой волне сотрудников, разом выплеснувшейся в начале седьмого из дверей-вертушек на Садовую. Согласно плану Орла, Саша взял круто влево и, оказавшись к Светлане спиной, сплавил себя на этой волне к Провиантским складам, в то время как сам Анатолий, повернув направо, ступил в сквер, под деревья и всей своей плотной громадой вырос перед Светланой. Они помнили друг друга еще с институтских, «психодромных» времен, потому Анатолий обратился к ней по-свойски, без церемоний: «Привет, журналюга! Сашка своего поджидаешь? Запрягли его глухо. Просил передать, что будет через час». Светка с благодарностью кивнула, Орел неторопливо поспешил к троллейбусу, а Светка достала из сумочки книжку Рыбакова.

Ничего этого Саша Сташевский не видеть, не слышать не мог. По подземному, мрачно-душистому переходу он, свободный и легкий, спешно пересек Садовую, занырнул в метро на «Парке» и с одной потной пересадкой доехал до «Охотного ряда». Подходил к «Москве» вовремя, твердо рассчитывая через час вернуться к скверу у Агентства. «Отдам отчет и сразу назад», — думал он; но все получилось не так, как он предполагал своей неглупой головой.

11

Вошел в вестибюль и направился к лифтам; охрана в одинаковых пиджаках не обратила на него внимания, что сперва его приятно удивило, а потом несколько напрягло. «Предупредили, — сказал он себе. — Четко работают, соколики».

И дежурная по этажу, скользнув по нему равнодушным взглядом, снова уткнулась в «Советский экран», и молоденькая горничная с гудевшим над полосатой ковровой дорожкой пылесосом отвернулась от него вполне обыденно, будто сталкивалась с ним в этом коридоре трижды в день. «Они думают, я свой, — сообразил он. — Ошибаются, больше меня они здесь не увидят».

Едва он пристукнул костяшкой в дверь, как она распахнулась, будто за ней его давно с нетерпением поджидали. Альберт, без слов и звуков, жестом предложил ему войти. «Привет», — прозвучало от него уже в номере, следом, без промедления, на его лице нарисовалась неяркая улыбка и одновременно протянулась в сторону Саши рука с алчно открытой ладонью. Саша смекнул — сложенный вчетверо листок из-за пазухи был аккуратно спроважен комитетчику, который, удовлетворенно кивнув, предложил гостю присесть.

Пока он читал, Саша украдкой стрельнул глазом по «Сейке» — было четверть восьмого. «К восьми должен успеть», — подумал Саша.

— Спешите? — спросил вдруг Альберт.

— Да нет… — замешкал с ответом Сташевский, немало удивленный тем, как занятый чтением Альберт ухитрился его застукать. — Так…

— Не волнуйтесь, — сказал Альберт. — Она подождет.

Что-то невразумительное гугукнул в ответ Саша, еще раз шарахнутый тем, как, оказывается, прозрачна его личная жизнь.

Установилась тишина, в которой остро стучало его сердце. Саша тупо смотрел в пол. «Скорей бы уйти и забыть. Забыть все, с самого начала. Всю собственную глупость, идиотское мое согласие и вообще», — думал он.

— Чаю?.. — спросил Альберт, вскинув свой острый нос.

— Нет. Спасибо, — сказал Саша.

— А написали вы, Александр Григорьевич, здорово, — сказал Альберт. — И выводы ваши, в общем, совпадают с нашими. Макки — та еще птица; ничего, пусть делает свое дело, мы будем делать свое. Так что, не ошиблись мы в вас. Не ошиблись.

— Спасибо… Я могу идти?

— То есть как? Уже? Нет уж, вы посидите, посидите, Александр Григорьевич.

— Так задание разовое было. Я вроде все сделал.

— Выходит, мы друг друга, Александр Григорьевич, не совсем правильно поняли. Я объясню: задание разовое и называется «Аббас Макки». Добивайте его до конца — раз уж начали так удачно. Это и есть ваше разовое задание. Вы поняли?

«Коготок увяз…» — вспомнил Сташевский, и боль резанула его по пупку.

— Я не смогу… Понимаете, у меня со временем плохо. У меня работа, родители… Я вот-вот женюсь!..

— Прекрасно. Нормальная семья, работа и настоящая женитьба — куда лучше? Очень солидная легенда для разведчика. Кстати, можете пригласить на свадьбу Аббаса, чтобы убедился, что все у вас настоящее…

— Да, но… нет, …я не готов… Кстати, вот ваши деньги, не успел потратить… — Саша выложил на стол две купюры с Ильичом.

Альберт не обратил на деньги внимания.

— Жаль, очень жаль!.. — чуть поднял он голос. — Значит, все-таки мы в вас ошиблись. Не хотите — не надо, никто вас неволить не будет, времена не те.

— Понимаете, Альберт, я хотел бы объяснить…

— Не надо, я не девушка, словам не верю. Откажитесь. Если вы трусите, если вы не патриот — вы правы, лучше отказаться сразу.

— Я не трус!

— Вам так только кажется, на самом деле главная причина вашего отказа — страх. Случай типичный: мужчины у нас сперва хорохорятся, а потом, извините, пускают по ногам. Мы думали, вы прирожденный разведчик, бывают, знаете, такие герои, рождаются иногда. Ошиблись. Всего хорошего. До свидания. Бумажку свою заберите…

Протянутая Саше бумага с отчетом снова, как живая, вибрировала в воздухе.

Это был удар. Требовалось перевести дух.