Ответь мне, собака

Юра молчал. Он глубоко и тяжело размышлял над тем, почему отнял Нику у Фильки: из-за Димки… или потому что ему так хотелось?

– Ой, девочки! – сказала Бадыгина, – Жаль вас не было – там такое творилось! Науров и Меркушев подрались, и Науров забрал Калинину себе.

– А Калинина-то что? – спросила Вика Иванюк.

– А ей всё равно.

Ника снова сидела рядом с Юркой и наблюдала, как он тыкается в телефоне. Вид у него при этом был равнодушный и скучающий – Юрка никогда не понимал, чем сутки напролёт занимаются люди в телефоне, но отставать не собирался.

– В течение какого времени я должна вернуть тебе деньги?

– Деньги? Какие деньги? – пробормотал Юрка, не отрываясь от экрана, – А… Хватило же у тебя ума напомнить мне! Я бы и не вспомнил никогда.

– Не вспомнил?

– Конечно. Если человек даёт деньги в долг, ему лучше сразу забыть про них.

– Ты шутишь! – засмеялась Ника, – Конечно, ты помнишь!

Юрка поднял на неё глаза.

– Я научу тебя, как отдавать долги. – загадочным шёпотом начал он, – Ты дала мне расписку о том, что заняла деньги и обязуешься вернуть их?

– Нет…

– Я прихожу требовать с тебя денег, а ты говоришь: какой такой долг? а где расписка?

– Но я ведь не дала тебе расписки!

– Верно. Всё-то ты понимаешь, умничка. Ты не дала мне расписки, у тебя нет чеков, на какую сумму куплено: значит, ничего не было.

– Чего не было?

– Приснилось мне, что я тебе что-то покупал! Чеков нет, денег нет, ничего нет – приснилось!

Юрка уткнулся в телефон. Ника смотрела на Юрку непонимающе. Должно быть, он шутит.

– А сколько я тебе денег должна? – спросила она, чуть подумав.

– Каких денег? – буркнул Юрка, не отрываясь от телефона, – Денег нет! Кончились!

Из школы они шли вместе – сегодня Юрке не нужно было ни на какие тренировки. Ника задрала голову: небо белое, как лист бумаги, и всё вокруг казалось плоским, словно яркие вырезки из журнала наклеили на огромный, свёрнутый кольцом ватман. Ровно вырезано: чёткие контуры небоскрёбов на горизонте; и тонкие ветки деревьев подрисовали чёрной гелевой ручкой. Ненастоящее.

– Где ты живёшь? – спросила Ника.

Юрка неопределённо махнул рукой.

– Ты вообще в ту сторону идёшь? – засмеялась Ника.

– Ты очень спешишь? Может погуляем?

– Нет. То есть да! я совсем не спешу, погуляем.

Нике нравился этот район мегаполиса. Ревущие реки машин словно омывали его, не проникая внутрь – въезд был частным. Чтобы сделать Восточный тихим, а дороги свободными, на проезд по Восточному в собственном транспорте наложили высокий налог, поэтому большинство владельцев автомобилей оставляли их в гаражах за границами Восточного. По дорогам ездил только общественный транспорт и единичные автомобили.

– Ты не показывайся на глаза Димке. А если сам подойдёт, ничего не говори. И не смотри на него.

– Совсем? Прятать голову, как страус?

– Не смейся. Не смотри, как тогда. Пожалуйста. Уходи от него и всё.

– Ты ведь не боишься Димку. Что тогда?

– Хочешь, я покажу тебе место, владелец которого – отец Димки?

Они шли не больше 10 минут. Юрка остановился:

– Тут.

– Так близко от школы? Где же…

Юрка своей ладонью повернул голову Ники налево.

Это было огромное многоэтажное здание с мраморными ступенями и столбами, тяжёлое и мрачноватое по архитектуре, несмотря на то, что в палитре преобладал белый цвет. Массивная вывеска на парадном входе была похожа на надгробную плиту, увитую скульптурными лаврами с иммитацией золота. Те же лавры обвивали золотого орла, распростёршего великолепные крылья над вывеской, на которой было высечено: ОРЁЛ. И чуть ниже, всё на той же надгробной плите, надпись буквами поменьше:

"Жизнь или смерть – гадать не надо

Ложась под нож врача на стол.

Как не кидай монету – свято

Всегда вам выпадет ОРЁЛ!

Жизнь бесценна."

Прочитала Ника.

– Это что? – спросила она, оглянувшись на Юрку.

– Лучшая частная клиника Голубых Городов. – медленно, как заворожённый, произнёс он, уставившись на золотого орла.

– Твой брат… он здесь?

– Мой брат? – резко повторил Юра, – Откуда ты знаешь, что у меня есть брат?

– Ой, извини! Меня предупреждали, чтобы я не напоминала тебе о брате! – Ника зажала рот рукой.

– Кто? Филька?

– Нет, нет… Я больше не буду. Но… брат у тебя всё-таки есть?

– И есть. И нет. И я ему не брат. – устало пробормотал Юрка, взяв Нику за плечи и уводя от Орла.

Сейчас, отрешённый и опечаленный, Юрка казался уязвимым и бессильным, а его прошлые грубости – ничтожными попытками скрыть свою слабость. И Ника, перебрав в мыслях тысячу успокаивающих фраз, немогущих выразить настоящее сочувствие, просто развернулась и обняла Юрку, ласково положив подбородок ему на плечо. Пускай он рассердится и начнёт обзываться – Ника знала, что Юрка всё равно запомнит её попытку утешить его, сколько бы не притворялся взбешённым. Но он не рассердился. Он мягко и осторожно обвил её руками за талию и стоял так некоторое время, притихший.

– Ты прости меня за всё, – услышала Ника через несколько минут, – Особенно за то, что дурочкой обзывал. Это ведь я дурак.

7