Ответ знает только ветер

Мы поехали в «Мажестик», я сидел, как всегда, рядом с Анжелой, она вела машину, а я не сводил с нее глаз, и мое сердце сжималось при виде такой красоты. Мы подъехали к бульвару Круазет. Солнце слепило глаза. Оно стояло прямо над вершинами Эстерель. Мне вспомнилось то стихотворение, которое Анжела читала мне в нашу первую ночь. Как оно начиналось? «Свободен от ярости жизненных сил, от страха и надежды иллюзорной…» Свободен от страха и надежды. Слава тому, кто от них свободен, подумал я. Я-то не был свободен, наоборот, я был полон и страха, и надежды, и ярости жизненных сил. И будущее, которое только что, когда я наблюдал, как Анжела делает макияж, казалось мне таким светлым, теперь представилось мрачным и непредсказуемым. Меня охватила грусть.

— О чем ты думаешь, любимый мой?

— О тебе, Анжела.

— Ты счастлив?

— О да, очень.

Потом Анжела, поговорив с механиком гаража Сержем перед моим отелем, направилась к «нашему» столику и заказала бутылку шампанского, а я пошел в холл и выяснил, что мне никто ничего не просил передать. Это было хорошо. Я поднялся в свой номер, быстро надел смокинг и вынул кое-что из среднего ящика письменного стола. Спустившись в холл, я вышел на террасу, которая, как всегда в это время суток, была заполнена веселыми людьми, и сел за столик рядом с Анжелой. «Наш» официант откупорил бутылку шампанского, и Анжела предложила ему выпить бокал с нами.

— Ведь у нас нынче большой праздник, — сказала она.

Официант — его звали тоже Роберт — принес еще один бокал, и когда я его наполнил, торжественно поднял бокал со словами:

— Я пью за ваше здоровье и счастье, мадам и мсье. Вы — простите, что я беру на себя смелость это сказать, — идеальная пара.

— Спасибо, — только и мог сказать я.

— Это не только мое мнение.

— Чье же еще?

— Многих господ, часто видящих вас здесь. — Он осушил свой бокал, поклонился и ушел.

— Мы — идеальная пара, — повторила за ним Анжела. — Наконец ты это услышал.

— Да, многие, встречающие нас здесь, так считают.

— Но ведь это на самом деле так, Роберт, разве нет? Я горжусь тобой. Ты очень хорош в этом смокинге. Поцелуй меня.

Я наклонился к ней, и мы поцеловались долгим поцелуем на глазах у всех, но никто не пялился на нас, а те, кто видел, приветливо улыбнулись. Ах, что за чудесная страна Франция!

— Раз мы празднуем сегодня наш первый день рождения, — сказала Анжела, роясь в своей сумочке, — ты тоже получишь подарок. Я заказала его уже несколько дней назад, — а потом жила в постоянном страхе, что между нами может все кончиться, — и что мне тогда делать с этим подарком? — Она вынула из сумочки маленькую коробочку и протянула ее мне. Я развернул папиросную бумагу, и мне на ладонь выскользнула длинная тонкая золотая цепочка. На ней висела золотая монетка. Собственно, это были две монетки, сцепленные вместе так, что снаружи оставались знаки Зодиака — на одной стороне Лев, на другой Водолей. Под знаком Льва родилась в августе Анжела, под знаком Водолея — я.

— Благодарю, Анжела, — сказал я.

— Тебе нравится?

— Очень.

— Я это заказала, когда ты еще был в Германии — у мсье Кемара в магазине ван Клифа.

— О, наш добрый гений мсье Кемар, — сказал я и вынул из кармана смокинга маленькую коробочку. — А это — мой подарок тебе к нашему дню рождения.

Развернув бумагу, она достала из коробочки довольно длинную тонкую золотую цепочку, на которой висели две сцепленные вместе золотые монетки, на одной стороне которых был изображен Лев, на другой — Водолей.

— Мы сделали друг другу…

— …одинаковые подарки. Я тоже был у мсье Кемара. Сразу по приезде. И заказал для тебя эту вещицу. И мсье Кемар не выдал тебя ни единым словечком.

— Какая выдержка, — сказала Анжела.

— Какой такт, — поправил ее я.

— В общем — замечательный он человек, — подытожила Анжела, обвила руками мою шею и поцеловала меня. Левая нога начала побаливать. Только не сегодня, милый Боженька, подумал я, прошу Тебя. Анжела подняла свой бокал:

— За наше будущее, — сказала она. — Чтобы мы всегда любили друг друга, как сегодня.

Мы выпили, и «наш» официант Роберт подошел к нам и наполнил наши бокалы. Когда он отошел, Анжела сказала:

— Теперь у нас одинаковые подарки. Я буду всегда носить твою цепочку, за исключением тех случаев, когда мне придется надевать декольтированное платье.

— Я тоже буду всегда носить твою цепочку, если только мне не придется являться куда-нибудь с большим декольте, — сказал я. — Как теперь разобраться, какая цепочка моя, какая твоя?

— Мы столько раз передавали их друг другу, так что теперь никогда этого не узнаем, — сказала Анжела. — И это самое замечательное. Они такие же одинаковые и так же слиты воедино, как мы с тобой. Все равно, кто какую носит. — Она повесила одну из цепочек мне на шею, я просунул ее за ворот рубашки и почувствовал, как монетки упали мне на грудь. — Я повернула монетки так, чтобы Лев лег тебе на сердце. Теперь ты поверни монетки на моей цепочке так, чтобы я носила на сердце Водолея.

Я послушался. Нога начала болеть сильнее.

— Happy birthday to you, darling,[17] — пропела Анжела.