Отвоюю её у друга

- Это хорошо, живой отец детям нужен, - слабо улыбается. - Малыши нормально. Я вроде тоже. Сегодня меньше рвёт.

Она садится и трет сонные глаза.

- Голодный? Кофе и покушать?

- Нормально, ты что-то ела? – подаю ей руку, помогаю подняться.

- Не нужно кодовых слов для рвоты, вот, пожалуйста, - слабо улыбается и поднимается на ноги, идёт на кухню.

Там сразу включает кофе машину и делает два кофе. Как-то сказала, что кофе это единственный запах, от которого ее не тошнит. Там точно мои дети.

Достает из холодильника тарелку с бутербродами и ставит передо мной, сама садится напротив со своей чашкой.

- Ну говори, почему глаза красные, - пристально изучаю ее лицо, пусть не думает, что меня просто обмануть.

- Я спала, - отвечает уклончиво и делает глоток кофе. - Ешь. Я хотя бы посмотрю, как едят, раз сама не могу.

Да я реально проголодался, только сейчас учуял не только аромат кофе, но и еды. Беру бутерброд и жадно кусаю его.

- Черт, я готов душу продать за кусок аппетитной, - вовремя поднимаю глаза на Любу, черт, чуть не ляпнул о куске отбивнухи с картошкой пюре.

Уже лишний раз боюсь что-то сказать, жаль ее.

- Чем будем маяться, кстати, я у тебя надолго, черт,- кусок буженины падает на стол, сверху капля соуса.

Как дебил испачкался, облизываю с пальца соус и смотрю на Любу.

Девчонка вдруг громко всхлипывает на всю кухню и бурчит:

- Прости, я не могу, - встаёт на ноги и убегает вглубь квартиры.

Ого. Да что такое. Бросаю недоеденный буреброд, мою руки и только потом иду следом. Сидит в гостиной и обнимает подушку.

- Ты не рада, что я буду у тебя?

- Не в этом дело, - досадливо говорит, качает головой.

- Я не умею читать мысли, и не люблю, когда крадут мое время недомолвками, поэтому колись.

Присаживаюсь рядом и обнимаю ее, целую в висок.

- Я чувствую себя странно, - выдаёт несчастным голосом девочка.

- Просто потерпи, девочка, конечно утешение ну так себе, но вспомни, что говорит твой доктор, это временно.

Поворачивает ко мне внезапно сердитый взгляд, сверкает глазами и ничего не говорит, просто опаляет взглядом.

Кладу руку ей на живот, лбом прикасаюсь к ее виску.

- Чшшш, а то исперелишь меня своим огненным взглядом.

- Не надо трогать, - щетинится от прикосновения, - особенно там.

- Да что случилось? - дернулся я, а внутри похолодело, - если плохое самочувствие, то мы срочно к доктору.

- Я секса хочу, - выдаёт совсем поникшим голосом. - Проснулась и не могу перестать об этом думать. Это ужасно.

- Приехали, нам нельзя, я не хочу, чтобы эти бойцы пострадали, женщина.

Встаю с дивана и смотрю на несчастную Любу. В самом деле, что она творит?

- Нам? - Поднимает взгляд. - Вам-то понятно, вы жену свою забыть не можете до сих пор.

- Не начинай, ты знала, что я люблю ее.

- Я не говорю о любви. Забудь.

- Давай поговорим, достаточно, наелся недомолвок. Я тебе давно говорил, что нужно стараться говорить то, что тебя волнует. Это не срашно, правда же? Не такой я уже властный доминат, каким кажусь на первый взгляд. Я обычный домашний увалень.

Улыбаюсь и присаживаюсь обратно.

- Я всё сказала уже. Я возбуждена. Мне врач ничего не запрещал, ты был там, ты все слышал. Никто не просит тебя любить меня, ты и в первый раз называл меня Стасей. Не глухая, помню.

- Почему тогда не прогнала?

- Не хотела.

- Если честно, то я уже не знаю, что можно с женщиной беременной, а что нельзя, - смеюсь и прижимаюсь губами к ее шее, все такая же вкусная, как и тогда.

Сколько у нее живу, но ни разу не было мысли к ней пристать, все ковырялся в себе, в своей голове, своих тараканах, на работе Гуру помогал. Возвращался заебаный в хлам. А дома уютно и тепло.

- Если в этот раз ты постараешься не рисковать быть застреленным, думаю, все остальные риски озвучат врачи, - бурчит, но когда я прижимаюсь губами к ее шее затихает, а потом протяжно стонет. Громко. Страстно. Вздрагивает от желания.

- Трахну, - хрипло на ухо.

- Уж надеюсь, - выдыхает и выгибается, готовая отдаваться.

Сучка малолетняя, бьёт по самому больному. И стонет так протяжно, что я весь уже на взводе. Запомнила первый секс однозначно.

Встаю с дивана и поднимаю малышку, подхватываю ее на руки и несу в ее спальню. Да у нее здесь комфортно. Глазею как дикарь на красивое постельное белье. И когда только успела окультурить эту комнатушку. Я здесь был только один раз, ещё как подбирал квартиру.

Ставлю Любу у кровати и неторопливо расстегиваю ей пуговки тонкого халатика. Черт, забыл, какая у нее полная грудь и темные соски.

- Почему лифчик не носишь? - слетает дурное с губ, пока пальцы не прикасаются к влажной промежности. Да она течет, мать ее.

- Кому он нужен дома?  - недоуменно спрашивает, будто я глупость спросил.

Ее руки тянутся к моему торсу. Она скользнула под рубашку, нежные пальчики заскользили по напряжённому прессу. С ее губ слетел ещё стон. Громкий и жаркий. Блядь, так красиво стонет, что я от одних ее стонов кончу.

- И трусики тоже не нужны или баловала себя пальчиками? -  улыбаюсь и смотрю вместе с ней туда, где мой палец уже ласкает набухшую горошину.

- Подушкой.

- Ты ужасная девушка, а я считал тебя скромной и стыдливой.