Отворяя двери надежды. Мой опыт преодоления аутизма

Что касается нервных приступов, интересно отметить, что некоторые стимулы, не существенные для ребенка, становятся значимыми только после полового созревания. Если говорить обо мне, то с семи до шестнадцати лет я страдала от повторяющихся обострений энтеробиоза. Меня мучил зуд, и родители были бессильны мне помочь, пока к началу полового созревания он не прошел сам собой. В двенадцать-тринадцать лет зуд меня почти не беспокоил, но после полового созревания он начал вызывать у меня стрессовую реакцию со всеми ее физиологическими симптомами: сердцебиением, потливостью и чувством беспокойства. Обычный зуд, для большинства людей неприятный, но не более, заставлял меня дрожать так, словно за мной гнался крокодил. Недавние исследования показали, что секреция женских гормонов способна влиять на чувствительность нервной системы. Возможно, поэтому на зуд от остриц я начала так бурно реагировать с появлением менструаций.

Думаю, если бы в детстве я получала больше тактильной стимуляции, особенно давления, в подростковом возрасте мне не пришлось бы так страдать от сверхчувствительности.

Современные научные исследования позволяют предположить, что приступы паники связаны с недостаточной регуляцией норадренергической активности. Норадреналин – адреналиноподобное вещество, стимулирующее нервные импульсы и усиливающее активность мозга. Выработка норадреналина может быть как слишком низкой, так и слишком высокой. В статье, опубликованной в «Journal of autism and developmental disorders», Дж. Л. Янг с коллегами описывают следующие стадии развития сверхтревожности: «Непомерно сильная реакция на незначительные стимулы, нарушение различения и оценки стимулов, всплески тревоги, дезорганизация поведения, избегание стимулов (зачастую путем "ухода в себя")».

У аутичных детей повышен также уровень норепинефрина – вещества, отвечающего за передачу нервных импульсов.

Каковы бы ни были причины моей гиперстимуляции и постоянного перевозбуждения, я, как свойственно аутичным людям, реагировала на это усилением стереотипного поведения. Приступы паники отравили мне взросление; я готова была на все, чтобы от них избавиться. Я колебалась между «взрывным»,

импульсивным поведением и попытками сбежать во внутренний мир, где меня не коснутся никакие внешние стимулы. Я пыталась даже отказаться от походов вместе с классом, потому что во время этих путешествий очень нервничала. Физическая активность – такая, как интенсивный физический труд или скачка галопом на лошади, уменьшала напряжение, но ненадолго. Большую часть времени я жила под постоянной угрозой приступов паники, не имея возможности ни справиться с ними, ни избежать их. Я оказалась в ловушке: физиологические симптомы, не зависящие от меня и не поддающиеся коррекции, угрожали всем моим прежним достижениям.

Дверь

К шестнадцати годам я уже не чаяла освободиться от нервных приступов. Физиологические симптомы усиливались, казалось, с каждым днем.

Различные исследования, которые мне случалось читать с тех пор, описывают подобные приступы как «паническую тревогу», вызванную чрезмерной чувствительностью нервной системы к звуковым и тактильным стимуляторам. Интенсивная визуальная стимуляция меня не беспокоила. Деннис Чарни и его сотрудники из Йельского университета полагают, что такое состояние вызывается нарушением работы той системы мозга, которая в норме тормозит возбуждающие нервные импульсы.

Сейчас я понимаю, что такое сверхчувствительность и как она развивает в детях тактильно-защитное поведение. Но в то время, страдая от приступов, я чувствовала себя так, словно взбиралась по скользкому канату, висящему над бездной.

Случайно я открыла способ снизить на время силу приступов. Однажды летом мы отправились в парк развлечений и катались там в числе прочих аттракционов на «Сюрпризе» – карусели, где люди стоят вдоль стен, пристегнутые ремнями безопасности. Карусель крутится все быстрее и быстрее – и в какой-то миг пол отделяется и падает вниз, но люди остаются прижатыми к стенкам центробежной силой.

Я наблюдала за одноклассниками, не решаясь испытать это ощущение сама. Лу сошел с карусели и подошел ко мне.

– Давай, Темпл! Это страшновато, зато здорово! – Он взглянул мне в лицо. – Боишься? Ну давай, не робей, а то я подумаю, что ты струсила!