ОУН и УПА: исследования о создании "исторических " мифов. Сборник статей

Эмигрантские элиты поддерживали тесные связи через Атлантику. Они развивали коллективную историческую память, в которой историки диаспоры и летописцы играли центральную роль. ЦРУ наняло на работу интеллектуально развитых националистических эмигрантов, главным образом последователей Украинской Национальной Рады и ОУН (м) на Радио «Свобода» и на присоединенный Мюнхенский институт по изучению СССР[193]. С тех пор, как многие из его работников стали пожилыми и имели лишь ограниченные знания западных языков, Мюнхенский институт никогда не становился серьезным центром Советских изучений и был закрыт в 1970-е годы.

Другие националистические активисты поступили в академию и даже получили пользу от их организаций. Среди этих ученых были ветераны УПА Петр Потишный[194]; ветераны ОУН Евгений Штендера[195], Владимир Косык[196], Тарас Хунжак[197]; ветераны СС-Галиции Василий Верюха

[198], Олекса Горбач[199] и Петр Саварин[200]. Некоторые лидеры националистов — Николай Лебедь и Ярослав Стецько, а также Владимир Кубижовик, Роман Ильницкий, Иван Грыньок[201] и Петр Мирчук[202] — извлекли личную пользу из своего прошлого. Последние трое были связаны с Украинским свободным университетом в Мюнхене.

Этнические изучения и политика идентичности

Украинская наука была длинной изолированной дисциплиной, полностью ополитизированной и с явным недостатком объективности[203]. Изменение пришло с расширением политики идентичности, мультикультурализма и «этнических» исследований в 1970-х годах. После основания академических учреждений на «этнической» основе, значение националистов начало отождествляться с внедрением в академическое направление.

С 1970-х годов, новое поколение националистических ученых, симпатизирующее наследству ОУН, и осваивающее язык политической корректности, пыталось превзойти область украинских исследований. После распада СССР и примирения ОУН и УПА все более осторожно излагали свой антиколониализм, словно голосом подчиненного, и в Канаде, под эгидой официального мультикультурализма[204]. Пронационалистические историки, в общем, провалили продвижение их националистических героев, и использовали их в качестве щита для защиты националистских мифов, в которые они были социализированы[205]. До недавнего времени почти не было критических исследований украинских научно-исследовательских институтов[206].

Подобно Советам, эмигранты-националисты отчаянно охраняли свои архивы, и их историки отразили Советское хождение по партийной линии[207]. Группа Лебедя управляла их архивами напряженно, показывала документы выборочно, перепечатывая, редактируя, или иначе манипулируя документами, чтобы составить выборочную версию прошлого, особенно за период 1941–1942 годов, когда сотрудничество ОУН с Нацистской Германией было наиболее интенсивным

[208]. Только с открытием Советских архивов стало возможным сравнить настоящие документы с «подчищенными» версиями публикаций диаспоры[209]. Однако, многие из государств постсоветского пространства продолжают представлять документы выборочно, или имеют установленных пропагандистских или идеологических цензоров, устанавливают ограниченный доступ к документам и создают националистическое, поучительное, патриотическое прошлое[210].

Опровержение Антисемитизма

Поставив пятно антисемитизма на Холокост, пронационалистические историки прошли большой путь к опровержению его явного существования. Опровержение фашизма и антисемитской природы ОУН, ее военной преступности, этнической чистки и участия в Холокосте, стали центральными компонентами интеллектуальной истории украинской диаспоры[211]. Ветеран УПА и военный историк Лев Шанковский провозгласил, что антисемитизм «никогда не существовал в Украине. Но есть миф об украинском антисемитизме, продвигаемом Москвой»[212]

. Богдан Осадчук заявил, что «украинские «интегральные» националисты ОУН, в отличие от почти всех других групп этого типа во всей Европе, не имели антисемитской программы»[213]. «Ни украинские подпольные движения, ни любые другие организации. не продвигали антисемитских программ или такую политику», утверждает Тарас Хунчак:

«Они с готовностью приняли евреев в свои отряды и укрыли их от нацистского преследования, несмотря на популярное восприятие евреев как приверженцев коммунизма.

В Украине не было никаких коллаборационистов, совращенных Нацистской идеологией или, по-видимому, непобедимых. В отличие от французов, бельгийцев, голландцев и русских, украинцы не создавали фашистских организаций и молодежных движений, которые продвигали бы сотрудничество с Германией»[214].

Вступление Богдана Витвицкого по «антисемитизму» в Энциклопедии Украины, которая редактировалась Владимиром Кубижовиком[215] и издавалась Канадским институтом украинских наук, информирует нас о том, что «никогда. не существовало украинской антисемитской организации или политической партии»[216].