Читал он по диагонали — пролистывая целые экраны и схватывая лишь первые слова абзацев. Наконец он расправился с этим длинным сочинением, но его мозг внезапно завис, словно перегруженный компьютер, пытаясь осилить самое последнее предложение: «К тому же — шлюшка».
От удивления глаза полезли из орбит.
— А?.. Это ещё что? — взвизгнул Момонга. Не веря своим глазам, он перечитал его несколько раз — но слово осталось тем же самым. И других его значений, кроме того, которое пришло в голову первым, он вспомнить не смог.
— Шлюшка… Вот же грубиян!
Созданием НПС в гильдии занимались все, даже самые неприятные её участники, но Момонга сильно сомневался, чтобы хоть кто-то из них так отозвался бы о собственном творении. Может, если вчитаться в текст, он сумеет понять некий потаённый смысл?
Впрочем, в гильдии был один человек, способный поломать любые шаблоны. Тот, кто создал Альбедо — Табула Смарагдина.
— Да, кажется, ему нравились противоречивые характеры… И всё же, Табула…
«Как-то это некрасиво по отношению к ней», — подумал Момонга. НПС, созданные членами гильдии, представляли собой наследие его друзей. И той, что была поставлена над всеми прочими слугами, неоткуда ждать помощи.
— Хм-м…
Позволительно ли лезть в настройки НПС, отражающие личные предпочтения его создателя, лишь потому, что ты по-человечески сочувствуешь этому персонажу? Немного подумав, Момонга принял решение:
— Нет, дай-ка я всё же её поправлю…
Сейчас у него в руках находилось оружие гильдии, и он был полноправным гильдмастером и на словах, и на деле. Почему бы наконец не воспользоваться своим особым правом?
Он избавился от сомнений, выдвинув немного сомнительную теорию: «Мой долг — исправлять ошибки членов гильдии».
Момонга указал посохом на Альбедо. В обычной обстановке изменять настройки можно было только с помощью инструментов разработчика, но он получил к ним доступ в особом порядке, по праву главы гильдии. Несколько действий в консоли, и строчка про «шлюшку» исчезла.
— Так-то лучше.
Момонга ненадолго задумался, глядя на появившийся в описании Альбедо прочерк.
Надо бы туда что-нибудь вставить…
— Глупость, конечно…
Заранее насмехаясь над собственной идеей, он начал печатать буквы на клавиатуре консоли. Те сложились в короткое предложение: «Влюблена в Момонгу».
— Фу, какой позор!
Момонга закрыл лицо ладонью.
Ему стало стыдно до потери сознания — как будто он сочинил любовный роман, поместив в него свою идеальную возлюбленную. Произнести такое вслух у него даже язык бы не повернулся. Руки уже двинулись, чтобы заново переписать строку, но, немного подумав, он решил, что сойдёт и так.
Сегодня последний день существования игры. Весь этот стыд скоро исчезнет. К тому же он нашёл идеальную замену для стёртой строки — даже длина совпадала. Не хотелось бы оставлять в настройках пустое место.
Момонга опустился на трон, стараясь отвлечься от мимолётного чувства удовлетворения и всё нарастающего чувства вины, оглядел зал и заметил у подножия лестницы Себаса и Плеяд, замерших по стойке «смирно». Ему не очень понравилось, что кто-то стоит в этом зале столбом.
Кажется, была какая-то команда…
Момонга напряг память, припоминая, как когда-то давно читал список всех возможных приказов, и легонько повёл рукой сверху вниз.
— Преклонить колени.
Альбедо, Себас и шесть служанок одновременно опустились на одно колено и низко склонили головы, как и положено придворным.
Вот так.
Момонга поднял левую руку и посмотрел на часы.
23:55:48
Едва-едва, но успел.
ГМ — гейм-мастеры, распорядители игры — наверное, уже непрерывно дают заключительные объявления, а кто-нибудь запускает фейерверки. Точно он не знал — поскольку просто отключил связь.
Момонга откинулся на спинку трона и медленно поднял глаза к потолку.
Он пришёл в цитадель гильдии, некогда разгромившей могучий карательный отряд, надеясь, что в последний день сюда отважится проникнуть какая-нибудь партия игроков.
И он ждал, чтобы принять вызов, как подобает главе гильдии.
Он разослал письма всем прежним соратникам, но явилась лишь горстка.
И он ждал. Чтобы поприветствовать товарищей, как подобает главе гильдии.
«Осколки прошлого…» — подумал Момонга.
Сейчас тут зияла пустота. Но до какой-то поры они ведь очень славно проводили здесь время.
Он пересчитал взглядом огромные знамёна, свисавшие с потолка. Всего сорок одно, по числу членов гильдии, и на каждом — личная эмблема. Момонга наставил на одно из них костлявый палец:
— Я.
Затем перевёл палец на соседнее. На знак одного из сильнейших игроков в «Айнз Ул Гоун»… нет, во всей игре «Иггдрасиль». Основателя гильдии и человека, собравшего группу «Девять Первых», ставшую её предшественницей.
— Тач Ми.
Следующим он выбрал знамя самого старого участника гильдии, который в реальном мире был профессором университета.
— Судзаку Мёртвого Зодиака.
Палец задвигался быстрей. Вот знамя одной из немногих — всего лишь трёх — девушек, вступивших в «Айнз Ул Гоун».
— Анкоро-моттимоти.
Момонга без запинки произносил имена игроков, указывая на их эмблемы: