Овидий в изгнании

…Это был темный притон под вывеской «Прием хомячков». Выдропуску однажды довелось видеть этот прием. Ражий дадурх, с рыжей гривой, заплетенной в косички, которые символизировали число его боевых выездов, гарцевал перед гогочущим войском, понося противника и предлагая убить любого, у кого хватит духа шагнуть ему навстречу. Коренастый зольх — Выдропуск не знал его имени, видел лишь, как он рассказывал однополчанам старый вобайский анекдот утром перед Битвой Народов — что-то пробурчав, вышел из безмолвного строя. Через время, нужное, чтобы высучить двадцать пять — двадцать шесть сантиметров суровой нитки, кичливый дадурх корчился, хватаясь руками за собственное копье, пригвоздившее его шею к темной от крови земле. Это был Прием хомячков. После битвы Выдропуск искал того зольха, чтобы разучить прием, но не нашел: должно быть, того завалило бойцовыми конями.

Внутри служанка протирала полы, за стойкой массивный стоечник взбивал в баклаге Кочетову Косицу — зелье, пользовавшееся устойчивой славой в определенных кругах. Выдропуск неспешно подошел к нему. «А скажи-ка, голуба, — обратился он к стоечнику, — в ваших краях, что, выпь шибко кричит?» Стоечник глянул на него изучающе. «Выпь у нас кричит в записи, — помедлив, сказал он и прибавил: — Если, конечно, не из баловства интересуетесь». Это был ясак для тех, кто собирался смотреть на строго запрещенный бобровый гон. Стоечник кивнул отиравшемуся поодаль подростку, и тот проводил Выдропуска в неприметный, но вместительный зал, полный запаха пота, азартного гомона и бегающих зайчиков от воды на потолке.