Овсянка, мэм!

– Ну, я не все тут пеку. Я только к полудню подхожу, раньше миссис Маршам сама справляется. У меня-то теперь уже дети разъехались. Моя младшенькая, Энн, недавно родила близняшек! И такие очаровательные крошки, что любо-дорого посмотреть! – Миссис Харрис суеверно постучала по дереву и тряхнула головой с мелкими седыми кудельками, которые походили на взбитые белки. – Моего дорогого мистера Харриса уж седьмой год на свете нет. Я и не сижу дома. А что сидеть, с тоски помирать? Вот я и помогаю по хозяйству. Рут Миллер, бедняжка, совсем замаялась. Я ей говорю: что я могу? В таком доме, как у них, всегда рук не хватало, что уж теперь говорить? А отопление сколько стоит! Страх божий… Ну вот. Прихожу я сюда к полудню, а до полудня мисс Миллер помогаю, по понедельникам, средам и пятницам. А по вторникам и четвергам я к Стивенсам хожу, у них, бедняжек, тройня. Так что хлеб поутру сама миссис Маршам печет, ну и яблочный пирог, само собой. Пирог-то у нас знаменитый…

– У меня кружится голова, – шепнул Чарльз, усмехаясь, когда миссис Харрис отправилась наконец заваривать чай. – По-моему, она могла бы весь дом подмести языком и совершенно бы не утомилась.

Я только улыбнулась.

– Тсс! Это-то мне и надо.

– Что вы хотите выяснить? – посерьезнел он и пододвинул мне стул.

В пекарне было несколько столиков, где можно было выпить чаю с только что испеченными булочками и – наверняка – перемыть косточки соседям со всеми удобствами.

Я пожала плечами.

– В деревне знают все и обо всех. Нужно только уметь слушать.

Когда миссис Харрис вернулась с блюдом мясных пирожков для Чарльза, клубничным пирожным для меня и куском яблочного пирога, я уговорила ее присесть с нами. Миссис Харрис немного поотнекивалась, но быстро дала себя уговорить. Налила себе чашечку чаю (кажется, в эту «чашечку» вместился полный чайник) и принялась болтать.

Глаза у Чарльза быстро подернулись той туманной пеленой, с которой мужчины внимают скучным женским разговорам. Я же старательно поддакивала, нахваливала выпечку и пыталась хоть как-то направлять бурный поток разговора. Было это непросто, так что я обогатилась массой ненужных сведений вроде того, сколько зубов у внуков миссис Харрис – лучших детей на свете – и как выросли цены на муку.

Впрочем, жемчужин в этом навозе попадалось немало.

– Бедняжка Рут, – вздыхала миссис Харрис, подперев щеку рукой. Две чашки чаю и тарелка пирожных привели ее в благодушное настроение. – Слишком уж она идеальна, все так говорят! Вы меня понимаете, моя дорогая?

– Конечно! – заверила я, ковырнула вилкой очередное пирожное и запила сладость во рту глотком чая.

Миссис Харрис продолжила запальчиво:

– Мистер Бриджерс так и сказал мне. Мол, жуть она на него нагоняет. Слишком уж она энергичная, слишком самостоятельная. Приход, конечно, без нее пропадет. Только вот мужчины таких не любят. Поэтому в ее-то годы – и не замужем!

Она неодобрительно покачала головой, а Чарльз поперхнулся последним пирожком.

Миссис Харрис всполошилась, поняв, что допустила вопиющую бестактность.

– Дорогая, – она порывисто коснулась моей ладони своими пухлыми пальцами с обручальным кольцом, которое впилось в кожу, – я вовсе не хотела!.. Я не думаю… В общем-то, я хочу сказать, что у Рут Миллер нет обычных человеческих слабостей. Она как будто из металла сделана!

И вас, дорогая миссис Харрис, это ужасно огорчает. Ведь если у ближнего нет грешков, то и поговорить не о чем.

– Вы, моя дорогая, – продолжила миссис Харрис, от волнения глотая окончания, – вы совсем, совсем другое дело! Не такая рыбина мороженая, да простит меня Господь!

В этом же духе она продолжала еще долго, пока нас не спасла миссис Шилдс, которая явилась за булочками.

Мы быстро распрощались и, прихватив пакет с пирожными для Роуз, оставили дам перемывать нам кости.

– Уф. – Вырвавшись на свежий воздух, Чарльз провел ладонью по лицу, будто снимая паутину. – Как вы это выдерживаете, Мэри?

– Закалка, – усмехнулась я. – Я ведь дочь викария, с детства привыкла к таким разговорам.

Чарльз посмотрел на меня с нешуточным уважением и признался:

– У меня бы мозг вскипел. Надеюсь, вы хотя бы выяснили то, что хотели?

– О да, – протянула я довольно. – Даже более чем.

Чарльз подвез меня в «Ивы», высадил на подъездной дорожке, поцеловал в щеку и укатил.

Мистер Джоунс, забыв про секатор в своих руках и неподстриженную живую изгородь, таращился ему вслед.

– Ну и ну, – покачал головой он наконец. – Богатого ухажера, значит, отхватили?

И не понять, чего больше в его голосе: осуждения или облегчения. Еще бы, станет ли подруга богатого холостяка работать компаньонкой у пожилой леди? А главное, станет ли пожилая леди терпеть такую, с позволения сказать, вертихвостку?

Впрочем, леди Присцилла – это не какая-нибудь престарелая дева, давно позабывшая о простых радостях жизни. Ведьмы к этому относятся проще. Хотя мы живем в мире, где всем – будь ты ведьма, потомок светлых фэйри или оборотень – приходится соблюдать человеческие условности.