Ovum

Пять перепаянных стимуляторов – всё, что у меня было, – я соединил параллельно, чтобы не потерять напряжение, если один вылетит от перегрева. Два десятка клемм собрал под латексной шапочкой для плавания и подсоединил к блоку стимуляторов через длинный гибкий шлейф. Теперь я мог спать в этой шапочке, не отключаясь. Написал приложение, чтобы запускало стимуляцию на пике дельта-волн. План был простой: устройство должно врубиться в кору больших полушарий в фазе быстрого сна, как только – по моим расчётам – я снова увижу старый дом посреди леса в Бутовском секторе. Силы магнитного поля не хватило бы, чтобы убить человека, но я рассчитывал на побочные эффекты: фибрилляцию, короткое замыкание, эффект микроволновки, форматирование мозга, уничтожение памяти. Я не знал, что именно должно сработать.

Перед сном выпил бутылку дешёвого красного. Под вино ещё раз посмотрел древнее нейро, где Чёрная Точка входит в комнату. Стащил маску, когда кончил. Натянул шапочку с клеммами. Заснул на мокрой простыне.

Расчёт оказался верным: разряд прошёл через мозг, когда и должен был, на пороге кошмара. Я увидел радужную вспышку, как внутри сломанного сканера – волна стимулировала зрительную кору, затылочную долю. Свело спину, я выгнулся дугой на кровати, упёрся теменем, пятками и руками, повис в воздухе: человеческий мост на канатах.

Потом был щелчок, потом ещё, потом всё стихло, я обмяк и упал в темноту.

В темноте я осознавал себя, но не как существо, обладающее телом, а в виде небольшого неделимого фрагмента данных, вроде куки-файла. Я помнил, кто я такой, – в общих чертах, как будто мне был доступен только загрузочный диск с операционной системой.

Затем темнота начала светлеть.

Из сумрака появлялось позднее утро в середине ноября: серый воздух, холодный туман, пустые вороньи гнёзда на ветвях разросшихся деревьев.

Обычно с этого начинался каждый мой кошмар. Затем сновидение создавало дом: три затянутых бумагой фрагмента окна, медный волос на лице женщины, светошумовую гранату.

В этот раз получилось по-другому.

Я не мог двигаться – у меня не оказалось ни одного подходящего для движения органа, – но мог смотреть вокруг, словно наблюдал за происходящим в видоискатель панорамной камеры. Никакого дома не было. Вообще ничего не было, только ветви в сером пустом пространстве. Они росли из ниоткуда, лишённые стволов, с голыми ветвями, единственная материя этого места, сгущавшаяся здесь и там пустыми вороньими гнёздами. Текстура как в компьютерной игре, в виртуальном мире, в трёхмерном порно.

Ещё я не мог видеть себя и чувствовать себя тоже не мог.

Зато я чувствовал по ту сторону текстуры присутствие.

Это было именно присутствие – я не видел и не слышал ничего за серым фоном, при этом точно знал: оно там. Огромное, гораздо больше меня, оно могло стереть меня в пыль. Или превратить мою жизнь в непрекращающийся оргазм. Или оставить меня навсегда в этой серой пустоте, прошитой ветками облетевших деревьев. Оно могло сделать со мной что захочет – если оно могло чего-то хотеть. Если оно вообще нуждалось в желаниях. Если ему недостаточно было нести в себе первопричину всего.

У меня не было рта, чтобы заговорить, поэтому я сам должен был стать словами, как до этого – панорамным взглядом. Теперь я не просто видел пустой мир вокруг себя – я говорил в него всем своим существом.

Я спросил:

– Кто ты?

Мне не ответили: кажется, оно не могло или не желало разговаривать на человеческом языке. Но перед моими глазами, как если бы они в самом деле были закрыты, матовый белёсый туман сгустился в объект: в образ пузыря, капсулы или, скорее, яйца. В яйце пульсировал бесформенный сгусток, он испускал слабое свечение, постепенно становившееся ярче. Внутри сгустка появились тени, он всё больше напоминал человеческое лицо, и вскоре я узнал в нём себя. Это было похоже на отражение в мутном изогнутом зеркале – оно приблизилось вплотную к оболочке яйца изнутри, словно стремилось выбраться наружу.

Потом яйцо взорвалось изнутри, как в микроволновке.

Я очнулся на своей кровати, в тюке из смятых простынь, насквозь промокших от пота и мочи. В первую минуту мне показалось, что мои щёки и подбородок в крови, но это оказались слёзы и слюна. Клеммы вплавились в силикон плавательной шапочки, под кроватью пищал блок бесперебойного питания – в квартире вылетели пробки.

21. Диана. Желтоволосый

Желтоволосый Диане понравился. Всё понял сразу, не дёргался, только зрачки расширились и лицом побелел. Такие на всё соглашаются, особенно если с поличным, а у него шесть тел, груз живого и чемодан с амфетамином на столе.

Амфетамина Шейх не пожалел, горячий сок горчил, действие началось сразу. Как будто обесточили командный пункт в голове и одна за одной погасли лампы в длинном коридоре. От Дианы осталось только тело.