Озабоченная Россия

И Зина держалась. В девятом часу вечера вдвоем с Глебом они отправились в рейд по развлекательным заведениям города. Но побывать смогли только в одном ночном клубе, где после второго бокала какого-то гремучего коктейля Зина попыталась записывать происходящее в блокнот. Но Глеб сказал, что это ни к чему – у него отличная память…

Закончилась вечеринка почему-то в отдельном номере сауны, где руководитель молодежного движения заметил Зине, чтобы, как девушка с креативным мышлением, она не принимала все близко к сердцу, а просто расслабилась и получила удовольствие. Удовольствие тянулось две недели. А потом Глеб резко пропал. Прислал по электронной почте письмо, что его срочно вызвали в Сибирь на молодежный форум. И как в прорубь канул.

Но Зине было не до Голикова. Узнав о ее креативном мышлении, преподаватель социальной философии Модест Григорьевич Степанян предложил девушке выступить с докладом на семинаре.

– Главное, не бойся – и все получится! – настраивал ее Степанян. – Тему доклада я тебе подберу самую креативную, три вечерка посидим, поработаем, цитаты сверим по первоисточникам – и публикация в ваковском журнале обеспечена. А это, считай, ты одной ногой уже в аспирантуре. Скажу честно, Зина, наука просто задыхается без молодых ученых с креативным мышлением.

Цитаты сверяли у Модеста Григорьевича дома – у него оказалась удивительная библиотека и не менее удивительная спальная. Работали до глубокой ночи, а под утро просто валились с ног. Креативность Зины не знала границ, доклад «Студенческий секс: инвариантность и вариантность» получился живым, образным и ярким. Но в журнал его почему-то не взяли, видимо, из-за чрезмерной реалистичности. На экзамене Степанян поставил студентке Коротковой «отлично», но продолжить работу над очередной креативной идеей отказался по причине возвращения супруги из санатория.

А Зину уже присмотрел себе в помощники депутат Госдумы Аркадий Федорович Теркин.

– Зинаида, мне нужен помощник из молодежной среды! – убеждал девушку местный лидер «Дыма Отечества». – Заезжай в мой кабинет, осваивай оргтехнику, и как только установится связь – едем в Москву. Ты была в столице?

– Пока нет, – призналась Зина.

– С таким креативным мышлением ты должна жить в столице и получать как минимум тысячу баксов.

Тысячу баксов Зине, конечно, никто не дал. Но свое слово депутат Теркин сдержал: отвез девушку в Москву, показал ей Государственную думу, Кремль, мавзолей Ленина. Неделю они знакомились с тонкостями депутатской работы в люксе отеля «Балчуг Кемпински», а когда народный избранник засобирался домой, Зина сказала: «Фи».

Жизненный креатив подсказывал ей, что надо во что бы то ни стало оставаться в первопрестольной. Тем более что молодой сотрудник какого-то африканского посольства очень просил, чтобы Зина позанималась с ним языком. За это он обещал девушке оформить дипломатический паспорт и свозить ее за границу.

Зина, естественно, согласилась. Какая же девушка, обладая креативным мышлением, не согласится на подобное предложение?

Бес в ребро

В сорок шесть лет сложно строить любовные отношения, рассуждал Валерьянов. Сложно и поздно. А может быть, и пошло, особенно с учетом их двадцатилетней разницы в возрасте!

Хотя если вспомнить юную пассию известного отечественного режиссера, то вроде бы и нормально. Но ладно бы только разница в возрасте, беда таилась еще и в том, что Верочка была подчиненной Валерьянова. А закрутить служебный роман на глазах у своих сослуживцев – все равно что подпилить сук, на котором держится твой собственный авторитет. Пойти на это Валерьянов, которому оставалось четырнадцать лет до пенсии, никак не мог – слишком жирная ему светила пенсия государственного служащего.

И тогда Валерьянов напряг мозговые извилины и стал думать, как наладить с Верочкой любовные отношения в нерабочее время. Для этого и всего-то требовалось сделать девушке такое предложение, от которого она не сможет отказаться. Но что, что мог предложить ей лысеющий кавалер с полным букетом хронических заболеваний?

Это только в третьем или четвертом классе он мог, скромно опустив глаза, сказать своей соседке по парте Кате Калашниковой: «Пойдем сегодня ко мне – марки Новой Гвинеи покажу!» – и Катька, круглая отличница и единственная в школе филателистка, неслась к нему домой, словно на городской почтамт… Веру же не позовешь домой марки смотреть? Да и нет уже у Валерьянова никаких марок, наверное, в макулатуру сдал.

С Олей Гужевой было еще легче. Она заканчивала девятый, а Валерьянов – десятый класс. Олька до безумия любила новинки эстрады, «Песняров» там всяких, Тухманова, покупала все выпуски журнала «Кругозор» с вырезными пластинками. Так Валерьянов ей скажет: «Пойдем проигрыватель послушаем – я „Красные маки“ достал» – и Гужевая вперед него несется, как на живой концерт этих самых «Красных маков»…

А Вера о «Красных маках», наверное, и не слышала. Конечно, они еще до ее рождения пели.