Озабоченный (СИ)

- Когда я читала наговор, то в голове у меня звучал мёртвый язык, перед взором бежали строчки составленного заклинания, а вслух произносила иное, схожее по ритму. Для крупных чародейств отдавала должное воде, земле или иному женскому началу; для мелких же и того не надо. Стук-постук, кот-Баюн из простеньких, пишутся одинаково и на мёртвом языке звучат схоже; а вот по-русски… как изгалишся, то и случится. Понял? – и ведьма остановилась.

Я промолчал, укладывая сведения по полочкам.

- Впрочем, не важно. Мои знания и так с тобой, просто научись добывать. Доверяй интуиции и всё пойдёт как надо. Но! Ты не женщина, поэтому есть нюансы, объяснению не поддающиеся и мне не ведомые. Например, накопитель. Мои побрякушки тебе не подойдут, можешь их выбросить.

- Это какие? – я заинтересовано встрепенулся.

- Которые с тела снял. Остальное – простая ювелирка. Продавай, дари, поступай как знаешь. Так вот, чтобы накопитель и другие личные талисманы работали, на теле должен быть рисунок, смотри какой.

Ведьма повернулась ко мне спиной и сарафан с вышивкой исчез. От лопаток до поясницы простёрлась чёткая татуировка, отдалённо напоминающая многолучевую звезду.

- Не раздевал меня, поди, постеснялся, хи-хи.

- Да у меня коленки тряслись, какое раздевание! – пробормотал я, внимательно изучая… пришёл я к выводу, что цветок.

— Это цветок папоротника, - пояснила ведьма. – Да не смейся ты, без тебя образованная. Название, разумеется, фигуральное, обозначает оно астрологическую розу судьбы. Каждый лучик указывает на положение планеты в момент моего рождения, так что подобное составить раз плюнуть, дерзай. Запомни значки светил, они для тебя внове. Только выпытай у матери точное время родов и лезь в интернет, он на подобную чушь богатый. Сам разбирайся, будь внимательней. Ищи сайты понадёжней… впрочем, сам знаешь, не маленький… тебе пора, твоя мать ключ в замок вставляет.

Я встрепенулся и вылетел из транса со скоростью ракеты, забыв, что хотел поинтересоваться у старухи, что содержит вторая шкатулка, с каким она сюрпризом.

Глава 9

Мощные амулеты с Катришки срывать, помня совет ведьмы, не стал. Банально внушил никогда меня по попе не шлёпать, даже одной рукой, велел еженедельно напоминать мне про обновление гипноза и ввёл для сестры такие же установки, как для Любы, безусловный приказ и желание «ну, пожалуйста». В отместку, так сказать, за унижение. Появилась яркая мысль отхлестать сестру ремнём по голой заднице до кровавых полос, чтобы визжала как резанная, чтобы о пощаде молила, а мне сладко… с ужасом, со вставшими дыбом волосами, отогнал её. Меняюсь я. Меняюсь не в лучшую сторону. Или зря паникую?

Катришка проснулась, оглядела обстановку и удивлённо спросила у меня, сидящего за компьютерным столом:

- Я что, у тебя уснула? – и сразу, лихорадочно ощупав себя, поняв, что лежит голая, вспомнив всё, что случилось, с круглыми от ужаса глазами полностью зарылась под одеяло и тихо завыла. – А-а-а… что я наделала… - следом раздался плач.

- Пореви, - поддержал я, - легче станет. Может, поймёшь, что не надо как ворона блестяшки с чужого стола подбирать.

В ответ – рёв. Спустя несколько минут, сквозь всхлипы.

- Я не хотела… прости меня, Петенька… я… я… я не хоте-е-л-а-а…

Мама суетилась на кухне, стучала посудой. Зайти в мою комнату у неё желания не возникнет и лишних вопросов не задаст. Я превратился в паука, засевшего в норке, раскинувшего сеть по всей квартире и тайно дёргающего за ниточки. Положение меня устраивало. И тем более было обидно за то, что младшая сестрёнка, которую я в бараний рог могу скрутить, отхлестала меня, как беспомощного котёнка. Но прощаю. Люблю, наверное. И маму тоже. Я в принципе добрый, как тот слон в посудной лавке.

- Успокаивайся, давай. Иди вон, маме помоги. Продрыхла весь день, ведьма недоделанная.

От слова «ведьма» рёв усилился. Потом, подуспокоившись, пожаловалась.

- Да не ведьма я, это всё они, волосы… а откуда они у тебя? – и замерла, разом прекратив плакать.

- От верблюда, - усмехнулся я. – Любопытной Варваре на базаре что сделали?

Из-под покрывала вылезло заплаканное, раскрасневшееся, но симпатичное личико и посмотрело на меня подозрительным и в то же время безмерно виновным взором.