Озеро смерти

Обогнув дом, мы увидели голубой пикап, припаркованный рядом с моим джипом. Через выходившее на площадку перед домом окно можно было наблюдать, как Шенил расхаживает вокруг Вайоминга и что-то говорит, сопровождая слова жестами. На крыльце стоял мелкий хулиган «Оставшихся» Курт Смоллек, рябой и стриженый, скрестив руки на груди, как настоящий вышибала.

Я забралась на сиденье «эксплорера», и через минуту рядом со мной оказался Джесси. Захлопнув дверь, он уставился прямо перед собой.

— Он заметно вышел из себя, — сказала я.

— Заметно.

Несколько секунд Джесси сидел молча. Я начала опасаться, что он принял фанатичные речи Вайоминга близко к сердцу. Но Джесси просто спросил:

— Знаешь, что у них в гараже? До самого потолка сложены запасы пищи в ящиках.

Я замерла с ключом зажигания, вставленным в замок.

— Кукурузные хлопья и консервированный фарш?

Он кивнул.

— А еще вяленое мясо, триста ящиков «Тампаксов», холодильник, полный сушеной картошки, банки с «Тейтер-тот» и «Редиуип». И еще кое-что с надписью: «Календарь „Откровения“». Сто клеток, в которых крестиком отмечают известие о справедливости очередного библейского предсказания. Это отсчет оставшегося до события времени.

— И что?

— Отмечены девяносто пять.

Неожиданно в окно машины постучали. Еще сюрприз: тоже мне, вишенка в мороженом. Рядом с машиной сгорбилась Глори, моя давешняя фанатка из книжного магазина.

Она заговорила сдавленным шепотом:

— Хочу сказать, чтобы вы знали: мне действительно очень понравилась ваша книга. Правда, совершенно замечательно.

— Хорошо. Я поняла.

— Пожалуйста, поверьте мне. Эван, вы должны… — Она схватилась за рамку бокового стекла.

— Что случилось? — спросила я. — Почему все засуетились?

— А вы не слышали? Он умер.

— Кто умер? — переспросил Джесси.

Глори с опаской осмотрелась кругом.

— Тот сумасшедший. Человек, который ворвался в церковь и набросился на пастора Пита. Умер сегодня днем.

Джесси постучал в мою дверь следующим утром в семь. Прежде чем войти, он всегда стучат, хотя имел свой ключ. Наверное, это был особый ритуал. Траву и желтый гибискус ярко красил резкий утренний свет. Небо обещало хорошую погоду, а утренний ветерок казался даже приятным. Еще не переодевшись с ночи, я пила первую чашку кофе. Судя по ритмичному сопению, Люк еще не проснулся.

Джесси был одет для судебного заседания — черный костюм, белоснежная рубашка и королевский синий галстук. Вкатившись на кухню, он бросил на стол свежий выпуск «Ныос пресс»:

— Местные новости, первая страница. Его опознали.

Судя по тону, Джесси готовился меня удивить.

Я нашла искомое чуть ниже сгиба.

СМЕРТЕЛЬНЫЕ РАНЫ ДОКТОРА

Известный врач из Санта-Барбары скончался вчера от ранений, полученных в момент наезда грузовика, сбившего его при переходе

Ортега-стрит. Нейл Йоргенсен умер в возрасте 51 года от обширных травм головы…

— Йоргенсен. Пластический хирург.

Я озадаченно замолчала.

— Такое впечатление, что вчера он пытался ампутировать тебе коленные чашечки.

Нейл Йоргенсен считался дорогим пластическим хирургом, работавшим для богатых людей — либо нуждавшихся в шикарной внешности, либо тех, кто желал скрыть возраст. Весьма занятой и очень дорогой хирург. Вдобавок не в меру заносчивый и некомпетентный. Опасное сочетание — с позиции того, кто отдается на волю руки со скальпелем. Однажды я работала по предъявленному Йоргенсену иску о возмещении ущерба. Доктор вел себя омерзительно.

В сомнении я даже потерла лоб.

— Я даже не подумала, что это он. Ни на секунду.

— Ты говорила, тот человек казался больным.

— Да, но ведь Йоргенсен, пока я на него работала, успел вывалить на меня весь спектр непристойностей, вплоть до ультрафиолетовых. Надо же: я не только совершенно забыла этого человека, но еще и стекло вместе с ним выбила…

Вспомнив его лихорадочно горевшие глаза, я подумала о заболеваниях, способных так повлиять на внешность. Рак или СПИД…

— Здесь что-то не так, — сказала я.

— Возможно, он бы с тобой согласился — вот так умереть, и все?

Я укоризненно взглянула на Джесси.

— Эв, прости. Я знаю, ты пыталась ему помочь.

Я понимала, он жалел меня, а вовсе не покойного доктора. Джесси отличался до крайности прагматичным отношением к такой внезапной смерти: так уж бывает. Но до сих пор не знала, откуда в его суждениях такая резкость.

— В поведении Йоргенсена нет никакого смысла.

Этого человека всегда интересовало одно — деньги. Зарабатывая на очередной «порше», он пропускал пациентов через операционную так же, как бифштексы прогоняют через мясорубку. И о нем никогда не говорили как о верующем или близком к политике.

— Каким образом он собирался помешать службе «Оставшихся»?

— Не знаю.