Ожерелье для дьявола

Все окна были темными. Жиль задавался вопросом: откуда же были услышаны им голоса собаки и человека. Может быть, из жилых помещений, которые простирались по правую сторону от замка.

Прямо перед собой, в самой глубине парка, он различил высокую решетку, возвышавшуюся между едва освещенными павильонами и упиравшуюся в стену с обеих сторон.

«Где-то должна быть деревня, — подумал Жиль. — Но где, по какую сторону? И что за деревня? В каком направлении находятся Париж и Версаль?»

Действительно, он был в полном неведении, как далеко его увезли, сколько времени он был без сознания. Небо, по которому он выучился читать, будучи рыбаком, сейчас ему ничего не говорило.

Наудачу он пошел по линии деревьев, окаймлявших пруды, среди которых белели статуи.

Они образовывали что-то вроде аллеи, уходящей к горизонту. Жиль побежал от одной статуи к другой. Эти каменные женщины послужат ему надежной защитой в случае неожиданного нападения. Шум шагов скрадывался густой травой.

Постепенно он замедлял свой бег, очарованный молчаливой красотой и ночным спокойствием этого тенистого парка. Над деревьями всплыла луна, и ее отблески скользили по неподвижным водам пруда.

Вдруг четкое ухо Жиля услышало легкий всплеск, и в то же самое время он различил разрыв на блестящей глади пруда. Кто-то медленно, лениво плыл совсем близко от берега, где он находился. Кто-то воспользовался прохладой и свежестью ночи, чтобы снять утомление знойного дня.

Первой мыслью было, что это садовник со своей собакой. Поэтому беглец укрылся за каменным цоколем, на котором какая-то богиня с выдающимися формами напрасно старалась удержать сползающую драпировку. Он поскользнулся, едва не упал, наткнувшись на кучу одежды. Машинально он поднял платье из белого муслина, пахнущее духами, источавшее запах весенней сирени, ландышей, диких трав. Жиль вдыхал эти запахи с чувством внезапно нахлынувшей ностальгии.

Сладкая горечь воспоминаний нахлынула на него, окутала его всего, проникла в самую глубину сердца. Женщина, плывшая по тихой глади озера, не могла даже представить себе, что она разбередила старую, до конца не зарубцевавшуюся рану. Эту рану нанесла в сердце Жиля Гоэло, там в Бретани, та рыжая колдунья-волшебница, которую он какое-то мгновение прижимал к своей груди. Он прижимал к себе это хрупкое и чарующее тело.

Очарованный этими воспоминаниями, Жиль не мог больше оторвать глаз от неясных и смутных форм женщины, плававшей в пруду. Никогда еще ему не приходилось испытывать такой тоски одиночества, у него в этот момент было чувство, что его тело лишено какой-то своей части и что эта самая часть и есть его постоянно исчезающая радость.

Вдруг с легкими всплесками насытившаяся купаньем незнакомка вышла на берег пруда и предстала перед не видимым ею завороженным зрителем, который пожирал ее глазами. Она отжала свои длинные волосы, встряхнула головой, волосы рассыпались по спине.

В свете луны силуэт женщины был особенно тонок и деликатен. Холодный свет обволакивал хрупкие округлости ее плеч. Все придавало ей вид серебряной богини. Гордо сидящая на тонкой и гибкой шее головка непонятно по какой причине заставила гулко и встревоженно забиться сердце Жиля.

Она на какое-то время неподвижно застыла, любуясь этими потоками лунного света, которые изливались на тело. Затем, как будто с сожалением, она повернулась к Жилю и танцующей походкой пошла прямо на него. И в этот момент все звезды на небе одновременно взорвались в груди Жиля, он понял, что чудо существует на свете, что все вернулось и все начинается сначала.

Медленно, словно боясь, что каждый его шаг спугнет его мечту, он вышел из своего укрытия и двинулся к этому источнику света, даже не заметив, что идет с протянутыми руками.

— Жюдит! — шептал он себе самому. — Моя сирена, моя богиня моря!..

На какое-то мгновение им овладел страх, что это видение исчезнет. При виде незнакомца она остановилась, при этом сделала естественный стыдливый жест, загородив грудь и самую интимную часть своего тела. Но это длилось всего лишь какое-то мгновение. Руки ее упали, и с засиявшими глазами Жюдит устремилась навстречу Жилю. Казалось, она парила в воздухе.

Приблизившись к нему, она тронула его плечи, руки, голову, словно не верила, что это реальность. Руки ее дрожали.

— Ты! Это ты! Я так тебя звала, но ты ни разу не ответил. Я уже начала думать, что никогда тебя не увижу.

Он хотел ей что-то ответить, но звуки застревали в глубине пересохшего горла. Тепло ее тела, ее нежные груди, прижавшиеся к нему, — все это зажгло его. Но мышцы его отказывались повиноваться, в мозгу блуждали какие-то мысли… Тогда с легким вздохом она приподнялась на цыпочки, обвила руками его шею.

— Обними меня! — приказала она. Своим прохладным ртом она нашла его губы. Они слились в поцелуе. Страсть заставила растаять все внезапно охватившее его странное оцепенение.

Со всей разбушевавшейся страстью он обнял ее, оторвал от земли, с радостью почувствовал ее тяжесть, чтобы лишний раз удостовериться, что это реальность.