Ожерелье голубки

Людовик не был тираном. Подданные любили его. Был ли это поступок сумасшедшего? Или убийца действовал по поручению более высокопоставленной особы? Имелись ли у него сообщники среди спутников герцога? Почему они так поспешно казнили преступника? Может, испугались, что под пытками он назовет их имена? Что было написано в письме, которое незнакомец хотел передать герцогу? Люди тщетно искали его. Может, он выбросил его в реку? Или кто-то уже взял его себе?

Наконец труп положили на телегу, запряженную двумя вороными, и повезли по городу, погруженному в туман и уныние, мимо серых крепостных стен, изъеденных временем, мимо театральных подмостков. Дощатые заборы, повалившиеся, с дырами, как ухмыляющийся беззубый рот старика. Камышовые крыши, кривые, часто слишком большие на покосившемся фахверке, – шутовские колпаки на головах детей. И кругом лестницы, мосты, арки, переходы, потому что весь город стоял на каналах. На улочках сушились залатанные сети. Рыба – основная пища бедняков – водилась здесь в изобилии. В незастекленных глазницах окон теснились цветочные горшки, тусклые, не покрытые глазурью глиняные черепки. Белье сушилось на ветру рядом с вязанками лука, вяленой рыбой и пучками зелени: валерьяны, огуречника и садового чабреца.

Город гордо простирал к небу башни: оборонительные, сторожевые, башни тюрьмы и ратуши, но выше всех вздымались колокольни собора, которые звонили теперь по умершему.

В тот же день на всеобщее обозрение выставили отрубленную голову убийцы. Но это происходило не как обычно перед городскими воротами, а на площади за ними; голову постоянно возили с места на место, чтобы замедлить стремительное разложение. Ее насадили на копье. Открытые глаза были тусклыми как глаза речной рыбы, не проданной в день ловли. Два стражника стояли рядом день и ночь, чтобы оградить голову от гнева жителей Кельгейма и жадности воронья.

Барабанщик сообщал глазеющему народу, что вознаграждение в размере четырех фунтов геллеров серебром ждет того, кто сможет назвать имя и происхождение убийцы.

На Lamberti через городские ворота Кельгейма прискакали четыре духовных лица. То были аббат Ба-бо из Бибурга и аббат Сильвестр из Вельтенбурга, в сопровождении двух тамплиеров – Доменика Арагонского и Фердинанда ле Форта.

Когда рыцари проезжали мимо головы, насаженной на копье, у Доменика вырвался из груди такой дикий крик, что лошадь испугалась и сбросила его.

Ночью, безлунной и ветреной, оба тамплиера вернулись. В свете факела они рассмотрели голову, ощупали окровавленные волосы и заглянули в раскрытый рот.

На шее повыше того места, где голову отделили от туловища, они обнаружили на коже цепочку загадочных уколов.

- Что за странные рубцы?

- Кажется, будто их выжгли.

- Нет, скорее похоже на укусы… следы укусов вампира или когтей дьявола.

Мужчины перекрестились.

- Вы знаете его? – спросили стражники.

- Боже упаси нас от этого, – ответил Доменик, юный рыцарь Храма.

Когда они возвратились на постоялый двор, он сказал:

-Я узнал его сразу. Клеймо Бафомета под волосами на затылке…

- Я тоже это видел. Нет сомнений.

- Но странные рубцы на шее… что они должны означать? Их нанесли раньше, чем он умер. Они уже зарубцевались. Я раньше не видел ничего подобного.

- Боже мой, как и никто из нас. Может ли такое быть? Это невозможно.

- Stultorum plena sunt omnia. Мир полон безумия.

* * *

В дне езды от Парижа, в твердыне тамплиеров Жизор, Fratres capellani, духовные братья ордена, закончили утреннюю мессу во имя Божье. Fratres mili-tes, тамплиеры, которые главным образом были обучены ратному искусству, оседлали в стойлах коней для легкой атаки, с которой начинались ежедневные военные занятия. Fratres servientes, «братья служащие» – ремесленники, уже с восходом солнца были за работой, пользуясь сухой погодой. На крыше трапезной стучали плотники. Строители разводили известковый раствор для новых покоев кастеляна. Из кузницы доносились звонкие удары молота.

В нижних садах монастыря между лесом и рыбным прудом Орландо занимался тем, что уничтожал нору хомяка. Он стирал со лба пот, пока его юный помощник копал дальше. Вдруг тот закричал:

- Ой, смотрите, смотрите! Мы нашли его склад! Земля была разрыта, и внизу открылось полое

пространство. Орландо встал на колени, чтобы руками выгрести глинистую землю, и оттуда потекли золотые зерна.

- Только посмотри! – воскликнул Орландо. – Он собрал и сохранил во сто раз больше своего веса, без серпа, без мешка и без телеги. Никакой крестьянин не способен на такое. Эти зерна лежат здесь под землей уже почти полгода и до сих пор не проросли и не сгнили. Как же это ему удается? Если бы мы разузнали, как он это делает, то нам бы не понадобились ни амбары, ни сараи.

Они наполнили четыре мешка пшеницей.