Ожерелье голубки

Низко пригнувшись и вытянувшись вперед, держа перед глазами одну точку, он припал к седлу. В дымной дали, постоянно увеличиваясь, появился всадник. Беззвучно, словно на крыльях птицы, летел он на Орландо. Это был… Да, теперь он узнал его. Это он! Орландо пришпорил коня. С распростертыми объятьями он галопом скакал к нему навстречу.

- Адриан! Адриан!

Это был Адриан.

Он нашел его.

ОРЛИНОЕ ГНЕЗДО

A LASTU BI – RABBIKUM

Разве не Господь ваш Я?

Сура 7, 172

Когда Старцу Горы сообщили эту новость, он не мог поверить. – Этот аджам, не-араб – он вернулся? Вы, должно быть, ошибаетесь. Я хочу его видеть. Приведите его!

-Господин, он тяжело ранен, ему только что сделали операцию, он весь горит, он скорее мертв, нежели жив.

-Ведите меня к нему!

Поздно ночью при свете прыгающего огня факела Старец спустился со своей башни, которую не покидал неделями. В сопровождении четырех ассасинов, которые с обнаженными кинжалами как тени следовали за своим господином, он спешил по запутанным улочкам Верхнего города. С Каспийского моря долетали порывы теплого ветра. Рваные облака заволокли месяц, словно развевающееся покрывало. Они уложили Орландо на постель, застеленную льняными тканями. Врач, который вынул из раны наконечник, находился рядом. Орландо был весь в поту. На его закрытые веки легла тень смерти. Старец Горы долго рассматривал его.

Прежде чем покинуть помещение, он сказал врачу:

- Я хочу, чтобы он жил. Ты отвечаешь за него головой.

Еще в ту же ночь Хасима позвали к Старцу. Старец Горы, или Каим, как его называли в Аламуте, метался по большой башенной комнате взад-вперед, как зверь в клетке. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил прихода своего поверенного. Хасим не отваживался заговорить с ним.

- Почему он вернулся? Что он ищет здесь? – Старец говорил сам с собой.

- Это точно он? – спросил Хасим.

- Это он. Я убедился в этом собственными глазами.

- Что-то здесь не так.

- Разузнай это.

На восьмой день Орландо открыл глаза.

- Где я?

- В Аламуте, – ответил врач, который сидел возле его кровати. – На, выпей!

Орландо почувствовал кубок у своих губ. Холодный чай принес облегчение.

«Адриан, – прошептал он. – Адриан». А потом снова провалился в глубокий обморок.

Следующей ночью Орландо проснулся.

Он лежал в темном помещении.

Почти догоревшая свеча мерцала на низком столе. За ним сидел мужчина. Бородатый подбородок уткнулся в грудь.

Стража?

Орландо поискал глазами оружие. Он хотел подняться. Боль пронизала его.

Не поворачивая головы, он увидел повязку на плече. Воспоминание прояснилось, из бездны забытья выплыли кровавые картины: река… люди… борьба-стрела в плечо.

Но потом? Что произошло дальше? «Я снова попал кним в руки? Где я?»

Он заговорил вслух. Мужчина, сидевший за столом, проснулся.

- О, ты бодрствуешь! – молвил он. – Прости мне мой сон. Уже девять ночей я сторожу возле твоей постели. Что ты сказал?

- Где я?

- В Аламуте.

- Я хочу пить, – сказал Орландо. И пока он пил, он думал: «Мне нужно выиграть время, много времени. Они знают меня, а я ничего о них не знаю».

В следующие дни к его постели пришли люди, которые приветствовали его как друга. Когда они говорили о прошлом, он старательно запоминал все. Когда они задавали каверзные вопросы, он прикрывался своей слабостью, изнуренно закрывал глаза или поправлял повязку. Что бы он делал, если бы прибыл в Аламут не раненым? Порой его посещал седовласый старик, которого они называли Хасимом и с которым обращались почтительно. Орландо хорошо знал, что почетный титул Хасима получают немногие. Мудрость Хасима общеизвестна. Его слово обладает неоспоримой властью. Он был немногословен. Он рассматривал Орландо так, будто хотел заглянуть к нему в душу. Когда его молодой спутник попытался расспросить Орландо, Хасим прервал его речи:

- Я как-то спросил у мальчика с горящей свечой: «Откуда исходит свет?» Дитя затушило пламя и спросило в ответ: «А куда ушел свет?»

Вечером того дня, когда Орландо впервые лежал без температуры, явился аль-Хади, сухопарый мужчина, темнокожий и кучерявый. Крючковатый нос его занимал пол-лица. Он обладал превосходной осмотрительностью проводника каравана. Он сказал:

-Только немногие смертники возвращаются.

Он не делал тайны из того, что испытывает презрение к возвратившимся ассасинам.

Кайму, которому он позже дал полный отчет, он сказал:

- Как следует поступить с таким созданием, как он? Неверный ассасин в Аламуте!

- Он не ассасин. Наши смертники – само имя говорит за себя – ищут смерти, чтобы быть причастными к раю. Так, как он, не ведет себя ни один обреченный на смерть. Его возвращение доказывает мужество, ясный рассудок и железную волю. Такие мужчины, как он, редки, точно белые верблюды. Но почему, почему он вернулся? Что движет им?

- Хизуран?

-Ты имеешь в виду ту девушку?

- Разве существует нечто, неподвластное любви?