Ожидай странника в день бури

– Кому он может выдать вашу тайну? Лесным духам и русалкам?

Она села на большой угловой диван, накрытый пледом. Внизу, в выдвинутом ящике, белела стопка постельного белья.

Встроенный в стену шкаф был набит выпивкой и консервами. На полках стояла посуда, салфетки, всякие необходимые мелочи. На деревянном столе стояли свечи в керамических подставках. Сиур достал из кармана зажигалку и зажег свечу.

– Так романтичнее... Люблю живой огонь. А вы?

– Тоже. Всегда мечтала пить коньяк у камина. – Она подошла и заглянула за узорную решетку. – Он настоящий?

– Конечно. Хотите затопим?

– А можно?

– Сегодня все можно... Тем более здесь прохладно.

Он разжег в камине огонь. Сухие поленья занялись быстро.

– Представьте себе: там, за стенами, буря, ветер, холод, – мечтательно произнесла Тина. – А здесь тепло, сухо, пылает очаг... «Ожидай странника в день бури...»

– Что? – ему показалось, он ослышался. – Что вы сказали?

– «Ожидай странника в день бури...» Знаете, со мной такое бывает, – вдруг всплыли эти слова, как будто очень давно я их знала, потом забыла... а теперь вспомнила. – Она засмеялась и протянула руки к огню. – Что с вами?

Сиур побледнел и сжал зубы.

– Почему вы сказали это?

– А что я особенного сказала? Увидела камин, огонь, свечи... захотелось вдруг сказать именно это. Я часто говорю всякие несуразицы! Не обращайте внимания...

Ему пришла в голову идиотская мысль, что его намеренно сводят с ума. Все вокруг закружилось, наплыл туман...

– Пейте...

Он машинально сделал глоток – горло обожгло. Тина открыла коньяк, нашла стакан и теперь стояла возле него на коленях, пытаясь привести в чувство.

– Вам плохо?

– Уже лучше... Не пугайтесь. У меня это бывает... после ранения...

Он приподнялся. Тина помогла ему сесть на лавку. Он залпом допил коньяк, со стоном привалился к стене. От камина шел душистый жар...

Она принесла два пледа и присела рядом, притихшая. Вдруг с ним что... как отсюда выбираться? Она же понятия не имеет, где находится.

– Пожалуй, мне тоже коньяк не помешает...

«Так в самом деле можно сойти с ума, – думал Сиур, глядя, как она наливает себе спиртное. – Может, еще выпить?»

Он показал рукой на узкую дверцу.

– Там душевая и туалет. Когда есть электричество, насос качает воду из скважины...

Маленькая дверь действительно вела в санузел. Тина недоверчиво протянула руку к крану – неужели и вода есть? Она завороженно смотрела на струйку воды. Надо же!

На вешалках висело несколько полотенец. На полке – мыло, шампунь, аптечка. Тина умылась, расчесала волосы. Интересно, окон нет, а воздух свежий. Вероятно, хорошая вентиляция. Какое странное жилище!

Странный мужчина неожиданно оказался с нею рядом. Несколько дней перевернули всю ее жизнь...

Тина вернулась к огню. Ее охватила усталость, ни о чем не хотелось думать. Только этот миг, этот запах горящих дров, коньяк, тепло и безопасность – ни о чем не надо заботиться, ничего не надо бояться.

– Ложитесь спать, – предложил Сиур.

– А вы?

– Я подожду, пока камин потухнет.

Она прилегла на диван, укрылась пледом. Потрескивание поленьев напомнило ей детство, когда бабушка растапливала печку, за чугунной заслонкой гудел огонь, согревая дом, наполняя его уютом. Напротив окна стояло старое немецкое пианино с клавишами из слоновой кости, с подсвечниками. Над ним висел портрет дамы с печальными глазами...

Вспомнился Баратынский: «Есть бытие, но именем каким его назвать, ни сон оно, ни бденье...»

Глава 15

Гость почти поправился. Уже несколько дней он упражнялся с мечом – огромным, длинным и очень тяжелым. Обоюдоострый клинок был испещрен непонятными символами, витую рукоятку венчал круглый синий камень. Такое оружие мог носить закаленный в боях воин.

Никакого намека на геральдику – ни на оружии, ни на доспехах – нигде, ничего... Рыцарь Никто и Ниоткуда. Чьи Цвета он носил? Кому служил?

Хозяйка дома тщательно осмотрела мокрую одежду незнакомца перед тем, как велела ее выстирать и высушить. Но и это ничего нового не добавило к тому, что она уже знала.

В бреду рыцарь говорил что-то, звал какую-то женщину... просил ее о чем-то... Мольбы то затихали, то вновь слетали с его воспаленных губ...