Ожидание чуда

Мальчик по-прежнему молчал, указывая при этом рукой куда-то вверх. Железнодорожник посмотрел на небо и обомлел: в ярком зимнем небе плыла, покачиваясь стая невероятных розовых птиц с оливковыми глазами. Фламинго летели в сторону севера, и в суровых беломорских краях смотрелись полной галлюцинацией.

На лице железнодорожника отразилось смятение. Этого только мальчик и ждал. Замешательство служащего длилось лишь секунду, но куда там!

— Стой! — разнесся его крик.

На беду около диспетчерской курил сержант транспортной милиции…

В камере предварительного заключения кроме мальчика сидел лишь один человек — пожилой мужчина, также пойманный на вокзале. Перед этим он несколько дней находился в федеральном розыске.

— Меня посадят за поджог, — сетовал он, — да, за поджог. В мои-то годы…

Он тяжело вздохнул.

— Я родился в Ленинграде. Это сейчас он называется Петербургом, но родился я именно в Ленинграде. Всю жизнь работал в театре кукольным мастером. Я умел делать любые куклы — сначала простые, потом сложные. Я хотел добиться совершенства. Я мечтал о том, что наступит день, и куклы оживут. Мое искусство станет безграничным. И лишь недавно я случайно достиг цели. Представляешь, все эти куклы ожили! Они плакали и смеялись, играли свои роли как живые! Я был счастлив. Я считал, что получал все самое желанное, и теперь могу с легким сердцем умереть. Но однажды мне пришлось остаться в театре на ночную вахту. Я, как всегда после полуночи, прошел по зданию, проверяя, все ли в порядке. Когда я шел по коридору мимо своей мастерской, из-за двери послышался шум. Я открыл дверь и обомлел. Представляешь, эти куклы… мои куклы… они делали бомбы!

Мастер остановился, чтобы перевести дух.

— Вы мечтаете сейчас о чем-нибудь? — спросил мальчик.

— Нет. Я сжег своих кукол, я сжег свою мастерскую. У меня нет прошлого. А как можно думать о будущем, не имея прошлого?

— Вы устали…

— Да, я устал! Мне страшно, потому что я тяну на себе всю свою жизнь!

— Значит, вы все-таки кое-чего хотите. Вы хотите освободиться от всего, что у вас за спиной.

— Это невозможно. Чудес не бывает.

— Почему же? Бывают. Надо только их ждать.

— Так почему же чуду не произойти сейчас? Пусть будет! — воскликнул кукольный мастер, и вдруг остановился, сам испугавшись неожиданного последствия своих слов.

В тот же миг в воздухе растворилась сначала грязная камера, потом грязный вокзал, потом грязный пристанционный поселок и осталась только огромная поляна в разноцветных цветах, залитая золотым светом. Старый кукольный мастер неожиданно стал выглядеть моложе: черты лица его разгладились, усталость и злость покинули глаза.

Изменился и мальчик. Он стал чувствовать себя словно взрослее и серьезней, но в то же время душу его переполняла радость: он знал, что дождался того, чего хотел. И радость эту он мог хранить в себе всегда, не ожидая каждый раз чего-то еще. Тогда лишь он осмелился перевести взгляд на кошку и обомлел.

Перед ним стояла девочка — та самая, которую он себе представлял, только еще лучше: черные вьющиеся волосы, зеленые глаза, задорная улыбка. И тогда ему показалось, что нет никаких преград для чуда.

— Здравствуй, — сказала девочка.

— Здравствуй, — ответил мальчик.

— Подожди! — успел крикнуть кукольный мастер до того, как мальчик и девочка подошли друг к другу близко-близко, и… Он хотел сказать, что они здесь на мгновение, они вышли его проводить… Но поздно. Едва рука коснулась руки, картина померкла, и вот снова все, как было раньше: грязный поселок, грязный вокзал, грязная камера.

Не было лишь старого кукольного мастера.

— А что было потом? — спросил обходчик, доливая чай себе и мальчику.

— Потом я без особого труда отделался от милиции и доехал на платформе товарного поезда обратно. Это было уже проще… А еще я понял, что это было.

— Что-то вроде чуда, произошедшего не с тобой?

— Да, именно так. Это было самое настоящее чудо, происшедшее не с нами, но при нас! Потому оно нас и коснулось.

— А куда ты провожал кукольного мастера?

— Не знаю. Может быть, в мир его мечты. Но иногда мне кажется, что он слышит наш разговор, и если случится минута сомнения, то он подаст нам добрый знак.

Обходчик задумался.

— И что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю пока.

— А я знаю, — ответил обходчик, — ты попьешь еще чаю.

Надо было разогреть чайник снова, и обходчик пошел к плитке. Он думал о том, как хорошо, что чудо действительно можно дождаться, как дождался его кукольный мастер.

А мальчик смотрел на кошку, спящую у него на коленях, и думал о том, о чем думал всегда. Можно было уткнуться лицом в нее, зарыться так, чтобы чувствовать только ее. Можно было смотреть в ее глаза и видеть всю свою жизнь. Нельзя было лишь одного: услышать, узнать, любит ли она его, как он любит ее…