P&S - агентство "пережить смерть" (СИ)

— Нет! Боли не было! Красивый лес, нежный снежок и последняя мысль — Тёма, как там мой Тёма будет без меня… — зря я это сказал, у женщины подкосились ноги и Антошка подскочил к ней, перехватывая её падение. Секретарь кинул на меня осуждающий взгляд, оттаскивая женщину к дивану. За ними, как в прострации, следовал Семён Андреевич. Последние слова произвели впечатление на моих клиентов, сколько раз себе зарекался лишнего не говорить, а вот опять…

— Тёма, это его сын…. наш внук. Всё, что осталось от нашей кровинушки. — Заплакала Анна Владимировна, уткнувшись в грудь моего секретаря.

Пришлось мне взять себя в руки и с дрожью, налить воду из графина на письменном столе, в стакан, и поднести женщине. Ноги были ватные, реально, после таких сеансов я чувствовал себя не очень…

— Сп… спасссибоо! — поблагодарила Анна Васильевна, стуча зубами по стеклу.

— Ну, что вы, — отмахнулся я от благодарности, и протянул Семёну Андреевичу кожаные перчатки, — мне они больше не нужны!

Клиент взял перчатки сына и, прижав их к своим щекам, присел рядом с женой.

* * *

— Серёга! Ну, в самом деле, зачем? — я ждал этого наезда от Антоши, после того, как секретарь, наконец, проводил клиентов за дверь. Не удивляйтесь, пусть он и младше меня лет на пятнадцать, но когда мы оставались наедине, я настоял, чтобы он обращался ко мне на «ты». Не люблю эти: «Сергей Владимирович, как ваше ничего?», «Спасибо, Антон Петрович, моё ничего, очень даже ни чё!». — Про этого, как там его, совершенно было лишни…

— Артёмка! — подсказал я Антоше. — Это внук их единственный….

— Я понимаю, для эффекта это неплохо, но немного всё же — перебор! — мы уже четыре года работаем на этом поприще, и Антошка повидал достаточно, но до сих пор, он считает, что наша работа на уровне цирковой битвы экстрасенсов. Наивный.

— Антоха, прости, само сорвалось, — настало мое законное время. Я открыл дверцу отделения письменного стола и достал оттуда поднос с коньячком и двумя рюмками. Стресс сегодняшнего «пребывания» надо было немного смягчить. Я вам скажу, не очень приятно умирать в очередной раз. К этому тяжеловато привыкнуть, до сих пор живот холодила сталь ножа. — Может немного?

— Серёжа! Знаешь ведь, что до 18-ти я ни грамма! — вот парень, уважаю я принципы эти наивные. А ещё, я знаю, что в 17–30, его ждет молодая девочка из соседнего салона красоты, ассистенткой, что ли, работает, и ей не нравятся «выхлопы»…. Я многое знаю, но молчу.

— Как хотите, было бы предложено! — не стал я его уговаривать, и налил свою законную рюмку.

— Шеф, все-таки, как думаете? Найдут труп? А то финансы наши, поют романсы…

— Найдут, Антоха, найдут, — уверенно выдохнул я, заглатывая свой ядрёный «напиток», — уууф, как пошло… через пару дней найдут и если совесть есть у них, деньги перечислят…

— Это хорошо, через четыре дня аренда подходит, а денег почти нема! — ох, как я не люблю эти разговоры про деньги там, или про оплаты счетов, тьфу!

Уже вечером труп мужчины был найден, об этом известил меня сам Семён Андреевич, всхлипывая в телефонную трубку. Всё как я и говорил, в полутора километрах, от шоссе и остановки, в куче сухой листвы, с ножом в животе. Эта информация была лишней, я же сам эту смерть пережил. Такая вот игра слов — пережить смерть!

Эта способность жила со мной с детства, но до поры, до времени, я считал это наказанием…

часть 1 Глава 1

Первую смерть я пережил, когда мама дала мне орден деда, для игры в войнушку. Было мне лет восемь. Звезда была рубиновая и такая красивая. Я заворожено смотрел на нее, держа на ладони. Минуты две я просто смотрел, и вот тогда-то и началось. Это как потерять сознание и очнуться в сновидении…

…Я лежал на кровати, в голове не было никаких мыслей. Я видел свои худые руки с пигментными пятнами и сморщенной кожей. Внутри была дикая боль, разрывающая грудную клетку и этот бурлящий кашель. Было такое чувство, будто котел с кашей кипел в груди, но не было сил отхаркать эту гадость. И еще это желание…. Я дал знак стоящей передо мной девушке, потому что сказать, произнести вслух, сил уже не было. И еще я понимал, что девушка была моей мамой, только очень, очень молодой. Она со слезами на глазах, прикурила папиросу и всунула в мои губы. С большим трудом я втянул табачный дым и тут же закашлялся. Начался острый приступ, после которого потерял сознание.

Вдох! Помню, как заглатывал воздух, лежа на полу. В ладони была зажата звезда героя, острые края её проткнули кожу. А надо мной склонилась бледная мамочка. Вот так это было. Я и сам напугался вусмерть, и у мамы чуть инфаркт не случился.

Потом уже, я узнал, что дед мой умер от рака легких, когда матери было лет пятнадцать, и что она, в последние минуты, была с ним, и даже дала ему покурить папироску, напоследок…

Вы же понимаете, я был мальчишкой, и этот случай просто ужаснул меня, и еще, я такой был уставший после этого первого раза. Два дня лежал в постели, набирался сил, мама хлопотала вокруг меня, отпаивая куриным бульоном. Она думала, что это какой-то новый вид эпилепсии, а я молчал и ничего не говорил.