Паблик [Публичная]

– Подвожу итоги. Первое. Аргумент жалобщика об альтернативных и менее травматичных методах лечения является несостоятельным, так как метод, примененный к ней, является в подобных случаях рекомендуемым. Ее утверждение о необходимости индивидуального подхода к каждому пациенту также не вызывает доверия, ведь система научных парадигм и методологий лечения, годами формируемая медсообществом, существует неспроста. Лучшие умы медицины не спят ночами именно для того, чтобы сделать методы лечения более совершенными, но, чтобы докторам при этом не приходилось каждый раз изобретать велосипед. Второе. Аргумент жалобщика о том, что площадь раны, возникшей в результате операции, была неадекватна характеру заболевания, также не может быть принят судом в расчет. Якобы хирург мог иссечь гораздо меньший по размерам кусок ткани… Но, во-первых, жалобщик не имеет медицинского образования, а потому является профаном в данной области и не может рассуждать о том, как следует проводить подобные оперативные вмешательства. Во-вторых, в деле отсутствуют нотариально заверенные материалы, которые должным образом фиксировали бы первоначальный объем кожного поражения и конечную площадь раны после операции, так что сделать какие-либо выводы об адекватности объема оперативного вмешательства не представляется возможным. Третье. Аргумент жалобщика о том, что факт появления повторных бородавок на поверхности рубца спустя шесть месяцев после операции говорит о профессиональной несостоятельности хирурга, так же не выдерживает критики. Такое случается. Иммунная система пациента не всегда срабатывает, и хирург не может повлиять на данный процесс. Он и так сделал все, что мог – вместо одного сантиметра кожного покрова иссек семь. Для того как раз-таки, чтобы бородавки уж наверняка больше не появились. Но они, к сожалению, возникли. Однако, хирург не Господь Бог, он не может ручаться за иммунитет пациента. Четвертое. Аморальное поведение жалобщика в части ее неприкрытого желания воспользоваться чередой возникших случайностей, обусловленных индивидуальными особенностями организма, повлекших ухудшение ее здоровья, на мой взгляд, нельзя оставлять безнаказанным. Жалобщик хочет нажиться на моем клиенте, пытается втоптать в грязь его доброе имя. Прошу суд не оставаться равнодушным к данному акту дискредитации публичной личности, квалифицировать данный процесс как равносостязательный и применить к жалобщику меры пресечения, принятые для подобного рода процессов.

Судья помолчала. Она перевела взгляд на плюгавую, которая, похоже, потеряла дар речи, и сказала ей:

– Жалобщик, ваши контраргументы.

Доходяга поднялась с места. Голос ее дрожал.

– Ваша честь, прошу меня извинить, я несколько шокирована речью уклониста, целиком и полностью состоявшей из демагогии. Напротив, свою доказательную базу я выстроила на вполне конкретных фактах, но уклонист перевернула все с ног на голову. Неужели наша судебная система работает именно так? И вы позволите назвать белое черным, а черное – белым?

– У вас есть что добавить по существу дела?