Падающая звезда

«Сумасшедшая, – подумала Ния. – Не удивительно, что я была такой ненормальной. Она включала и выключала меня как телевизор».

Не глядя на нее, Кэрол сказала:

– Ты права, детка, – она вздохнула. – Полагаю, что ты права. Но в то время я не знала, что делаю. Я хотела, чтобы ты была счастлива. Не представляла, что ты будешь раскаиваться и сожалеть. Ты добилась невероятного успеха. А успех пришел к тебе потому, что многие годы Леонард и я стремились помочь тебе.

– Ты совершенно права, мама. У тебя способность к этому.

– К чему, детка? – голос Кэрол звучал нежно. Очарование, созданное алкоголем.

«Что толку объяснять? – подумала Ния. – Никакого. Совершенно никакого».

«Оставив машину старика в нижней части города, он пешком вернулся по дороге к «Охотничьему домику». К домам с большими окнами, построенным на склонах холмов, окружающих Санта-Фе.

(Возможная сцена показала бы, как он бежит по дороге. Для этого кадра можно было использовать вертолет. Дать панораму гор, заходящего солнца.)

В своей комнате он запер дверь, разделся. Попытался полежать в темноте и отдохнуть, лениво растянувшись. Страх вибрировал внутри. Ему необходимо выяснить, как будут развиваться события дальше. С этого момента. Он не знал. А когда не знал, он боялся.

Итак, она улетела в Лос-Анджелес. Рейс 9407. Завтра утром есть несколько рейсов. Думай. Думай. Мог ли он найти ее там? Есть верный способ вернуть ее. Какое-то время он думал об этом, потом сел, включил лампу на прикроватной тумбочке, вытащил из чемодана револьвер, тряпки, растворитель. Он выкрутил барабан и прочистил маленькой щеточкой патронник.

В зеркале он увидел свое отражение – обнаженный мужчина с револьвером на коленях. Металл выделяется черным пятном на светлой коже. Неплохо. Надо бы запечатлеть этот кадр. Он вынул видеокамеру, включил и дал панораму затемненной комнаты. Установил камеру на стуле возле кровати. Сфокусировал ее на зеркале. Снова включил. Вошел в кадр, сел на кровати. Камера засняла его отражение. Он держит револьвер. Любовно протирает его тряпкой. Наставил револьвер на свое отражение. Ему захотелось именно здесь и закончить съемки. Вместо этого пришлось дотянуться и выключить видеокамеру. Не безупречно. Даже и так получилось отлично.

Идеи нахлынули на него. Ему не хотелось упускать поток мыслей. Он включил компьютер, установленный на столе в другом конце комнаты. Вставил дискету. Экран засветился зелеными буквами. Развернув документ, он положил пальцы на клавиатуру. Подключился к программе подготовки текста.

«Необходимо разработать следующие идеи, – печатал он. – Первая. Он похищает ее и изменяет ее личность. Через какое-то время она больше не помнит, кто такая.

Вторая. Он застает их вместе, снова воссоединившихся. Убивает режиссера в ее присутствии. После этого она добровольно сопровождает его. Как заложница.

Еще одна возможность. Он понимает, что соавтор по сценарию больше не доверяет ему. Он начинает понимать, что соавтор хочет выбросить его из проекта. Хочет все для себя: и влияние, и контроль. Так не пойдет. Это его сюжет. Всегда принадлежал ему. Работа соавтора ограничивалась только просмотром и исправлением. Кажется, соавтор не одобряет последних поворотов в сюжете. Соавтору больше доверять нельзя».

Он пристально смотрит на мигающий курсор. Больше на ум не приходит ни слова. Кажется, слова появляются только тогда, когда он принимает участие в сюжете. Он больше не может оставаться запертым в комнате. Он одевается, выходит на улицу, чтобы продолжить с того места, где остановился. Со странным ощущением, что сюжет проголодался и его надо подкормить».

Глава 20

Было еще совершенно темно, когда Харм проснулся, вышел на кухню и заварил крепкий кофе. Он готовился лететь в Лос-Анджелес утренним рейсом. Вчера вечером приходил Куинтана, привел с собой двух полицейских. Они осмотрели дом. Помогли немного прибрать. Куинтана обещал наблюдать за домом, пока Харм будет в Лос-Анджелесе.

Харм вылил в раковину кофейную гущу. Подумал, что надо бы вынести мусор. Наклонился над корзиной для бумаг и увидел смятые листы, вырванные из тетрадки. Он достал и расправил их.

«Дорогой Харм!..» Ее почерк. Пара предложений. Она не дописала письмо? Решила, в конце концов, не оставлять никакой записки? Или тот человек забрал ее послание? Но она думала о нем. Он расправил листки, положил в дипломат.

Харм ехал в Альбукерке. Солнце еще не поднялось, но восточный край неба уже светился, разгораясь ярче и ярче. Краски переливались и играли причудливыми алыми, фиолетовыми и ярко-оранжевыми всполохами. Харм поставил старую пленку с записью группы «Дорз». Зазвучала мелодия «Всадники, оседлавшие ураган».

Прилетев в Лос-Анджелес, Харм доехал на пригородном автобусе до проката машин «Аламо». Взял «Шови Кавальер». Сначала он решил съездить к дому Нии. Он звонил туда вчера вечером перед тем, как лечь спать. Он позвонил и сегодня утром. Но снова услышал тот же самый ответ: «Привет. Это – Ния Уайтт. Вы можете связаться со мной через Сюзанну Сколфильд»…