Падающие звезды

   По окончании глупаго инцидента с Васяткиным у Бургардта явилось то бодрое рабочее настроение, которое обыкновенно охватывало его осенью. Он проводил теперь целые дни в своей мастерской, чтобы закончить к весенней выставке начатыя работы. Прежде всего ему хотелось закончить бюст Ольги Спиридоновны. Последняя почему-то дулась на него и не хотела заглядывать к нему в мастерскую. Бургардту пришлось ехать к ней самому. Ольга Спиридоновна неизменно жила на Офицерской и встретила его довольно неласково.   -- Слышала, слышала, как вы хотели вымазать Васяткина глиной, -- говорила она, пожимая руку Бургардту.-- Думаю, приедешь к нему, а он и меня обмажет глиной. Нечего сказать, хорош...   -- Хочется вам повторять чужия глупости, Олга Спиридоновна?   -- Слухом земля полнится, отец...   Ольга Спиридоновна за лето как-то обрюзгла и приобрела привычку говорить: отец. Последнее у нея выходило как-то особенно мило, потому что она говорила всегда таким тоном, точно сердилась. Ласковыя слова имеют особенную цену у сердитых людей. Заметив на себе наблюдающий взгляд Бургардта, Ольга Спиридоновна с грубоватой откровенностью ответила:   -- Постарела, да? Состарилась?.. Ничего не поделаешь, отец. Ныньче кончаю дрыгать ногами... На подножный корм поступаю и за генерала замуж выйду. Будет болтаться-то зря... Все другия-то вон как пристроились, а одна я осталась неприкаянная душа. На что ваша Шурка глупа, а и та собственный дом от Красавина получила. Вместе кофе-то пили, а дом получила она...   Бургардт только теперь припомнил разсказ Бачульской, как Ольга Спиридоновна бунтовала по поводу этого дома, и невольно разсмеялся.   -- Кажется, Ольга Спиридоновна, вы и меня подозреваете в этой истории?   -- Ох, отец, все мне равно!.. Говорю: состарилась. Не бойсь, опять хотите меня мучить своими сеансами в мастерской?   -- Да, имел такое намерение.   -- Не понимаю, к чему я вам нужна... Не стало разве молодых, ну, с них и лепите, а старуха кому нужна. Да еще на выставку потащите такую старую кожу...   -- Мне очень немного осталось докончить...   -- Знаю, знаю... Насиделась я, кажется, достаточно в вашей мастерской.   Небольшая квартира Ольги Спиридоновны походила на бомбоньерку. В свое время она пользовалась большим успехом, и все стены были декорированы разными подношениями тароватых "поклонничков", как называла Ольга Спиридоновна завзятых балетоманов. В сущности, она терпеть не могла всех этих венков, лир и разных букетов и предпочитала подарки по хозяйственной части. То-ли дело серебряный сервиз, а эти веники только пыль разводят. Сама по себе Ольга Спиридоновна была самая "простецкая баба", как она называла себя, и относилась к своей профессии иронически, как к делу самому пустому, ненужному и грешному. Тоже в другой раз и стыдно голой-то перед биноклями прыгать. Положим, не совсем голая, а в том роде, если не хуже. Бургардт именно любил ее за то, что она была простая женщина, в которой ничего балетнаго не было, просто хороший человек, попавший в балет по игре глупаго случая.   Прежде Бургардт бывал у Ольги Спиридоновны довольно часто и одно время даже немного ухаживал на ней. Но она его предупредила с своей грубоватой откровенностью:   -- Оставьте это дело, Егор Захарыч...   -- Почему?   -- А так, неподходящее... Не тот коленкор. Миндальности разныя я не умею разводить, а сварливой бабой быть не хочу, да и вам не сладко бы пришлось. Уж лучше так, останемтесь приятелями... Мне и свои-то поклоннички до смерти надоели...   Ольга Спиридоновна принадлежала к тем женщинам, которыя не любят мужчин. Театральные сплетники разсказывали про нее, что в свое время и у нея были какие-то романы, но Бургардт этому не верил.   -- Мне бы самое настоящее быть попадьей, -- шутила Ольга Спиридоновна над самой собой.-- Страсть люблю огурцы солить, а на даче цыплят развожу.   Сидя сейчас в ея гостиной, Бургардт припоминал сравнительно недавнее прошлое и неожиданно спросил:   -- А Саханов бывает у вас, Ольга Спиридоновна?   -- Ох, отец, надоел... Смертынька!.. Придет и сидит, как идол. Я ему прямо говорю: "Дела, что-ли, у вас нет, коли торчите у меня?" Он такой, прилипчивый... Бывают такие мужчинки. Не отвяжешься... И что ему надо -- ума не приложу. За генерала выйду замуж и прогоню.   Бургардту показалось что-то неискреннее в словах   Ольги Спиридоновны, и что она притворно старалась говорить грубее обыкновеннаго. Они уговорились относительно сеанса, и когда Бургардт начал прощаться, Ольга Спиридоновна проговорила:   -- Ну, а как у вас там, в Озерках?   Этот простой вопрос немного смутил Бургардта, и Ольга Спиридоновна, не дожидаясь ответа, прибавила:   -- Знаете, отец, я давно бы завернула к вам, да только боюсь новой англичанки... Говорят, строгая.   -- Перестаньте ребячиться, Олга Спиридоновна. Приедете и увидите ее.   -- И то, видно, приеду...   Через два дня Ольга Спиридоновна приехала в назначенный час. Она отличалась вообще аккуратностью.   -- Нашей сестре, казенной бабе, иначе нельзя, -- обясняла она.-- А то сейчас: штраф.   Анита очень ей обрадовалась и не проявила ни малейшей тени хитрости, что с ней случалось. Мисс Гуд старалась быть любезной и приветливой, и в то же время наблюдала гостью как-то смешно округлившимися глазами, точно Ольга Спиридоновна вот-вот выскочит из своего платья и примется танцовать. Английская строгая мисс видела так близко настоящую балерину в первый раз. Разговор происходил при помощи Аниты, потому что Ольга Спиридоновна не знала хорошенько даже русскаго языка.   Сеанс в мастерской продолжался часа два. Нужно было поправить шею, зародыши будущих мешков на нижней челюсти, зажиревшия линии овала лица, едва заметно собиравшияся морщинки у наружных углов глаз -- так называемыя "гусиныя лапки", но ничего не выходило, как Бургардт ни старался поймать переходный момент в жизни красиваго женскаго лица. Ольга Спиридоновна в течение одного лета постарела годов на пять, и Бургардт чувствовал, как его охватывало молчаливое отчаяние, знакомое всем истинным художникам, когда лучшая работа валится из рук. А тут еще Гаврюша, который молча и со злобой следил за каждым неудачным штрихом. Ольга Спиридоновна чувствовала, что дело не клеится, и сдерживала зевоту.   -- Долго вы меня будете мучить?, взмолилась она наконец, когда Бургардт уничтожал сделанныя поправки.   -- Сегодня я вас освобождаю, -- ответил он с грустью.-- Ничего не выходит...   Ольга Спиридоновна долго разсматривала свой бюст и только покачала головой. Как будто она и как будто совсем даже не она. Бургардт заметил, как Гаврюша смотрел на нее улыбавшимися глазами. Ему вдруг сделалось точно холодно, и в голове застучала забытая мысль о своей конченности.   -- Да, кончен, кончен... Больше ничего не будет.   -- Ничего я не понимаю, -- проговорила Ольга Спиридоновна, пожимая плечами.-- И кому все это нужно? Вы уж меня извините, Егор Захарыч, что говорю прямо... По моему, это одно баловство, т. е. разныя картины и статуи.   -- Вы забываете одно, Ольга Спиридоновна, что бывают очень хорошия картины и статуи, -- заметил с улыбкой Бургардт.   -- А по моему, все картины и статуи одинаковы, отец... Так, для богатых людей.   -- Вы повторяете слова Саханова?..   -- А что же, Павел Васильич умный человек. Статей-то я его, положим, не читаю, а из разговоров больше... Ох, уж и разговор у него: как гусь по воде плывет, так он на словах.   Когда Ольга Спиридоновна собралась уходить, Анита шепнула ей:   -- Зайдите ко мне в комнату... Мне нужно с вами переговорить очень-очень серьезно.   -- Отлично, крошка, -- согласилась Ольга Спиридоновна, удивляясь, что нынче у грудных младенцев какие-то серьезные разговоры.   Анюта увела ее в свою комнату, прикрыла за собой дверь и, краснея, спросила:   -- Я хотела узнать... вы меня извините... Вы давно видели Бачульскую?   -- Не особенно давно... А что?   -- Вы меня еще раз извините за нескромный вопрос... В каком она сейчас положении?   -- Как в каком положении? В самом обыкновенном... Будет зиму играть где-то в клубе.   -- Нет, не то... Я хотела сказать... да, хотела спросить совсем о другом, т. е. о положении, в каком бывают замужния женщины... Я слышала, что она... что у нея скоро будет ребенок.   Олга Спиридоновна расхохоталась, что еще сильнее сконфузило Аниту.   -- Голубчик, да как к тебе это могло пртдти в голову?!.. продолжала смеяться Ольга Спиридоновна.-- Бачульская -- и вдруг в интересном положении... Ха-ха!.. Ох, крошка, уморила на смерть!..   Анита побледнела и проговорила серьезно:   -- У меня есть основание так 

говорить, Ольга Спиридоновна... И вы напрасно смеетесь.   Она достала из кармана скомканную бумажку и подала ее Ольге Спиридоновне.   -- Вот прочитайте...   По печатному Ольга Спиридоновна еще читала с грехом пополам, а писанное разбирала с трудом. Но поданная Анитой записка была написана настолько четко, что она ее разобрала. Анонимный автор писал:   "Милая Анита, скоро я буду иметь удовольствие поздравить вас с новорожденным".   Под этой запиской никакой подписи не было. Олга Спиридоновна прочитала ее несколько раз, пожала плечами и проговорила всего одно слово:   -- Негодяй!..   Анита подавленно молчала, кусая губы, чтобы не расплакаться.   -- Откуда у тебя, крошка, эта дурацкая записка?   -- Я получила по почте. Письмо было адресовано на гимназию...   -- Ах, негодяй. Ну, я тебе не могу обяснить всего, но только это скверная ложь, и больше ничего. Марина Игнатьевна тут решительно не причем, как и твой отец. Даю тебе честное и благородное слово, что это так... Не волнуйся и забудь все. Дрянные люди всегда найдутся на свете. Отцу до поры до времени ничего не говори... У него достаточно и друзей, и врагов.   Анита расплакалась и, обнимая Ольгу Спиридоновну, шептала:   -- Ведь я одна и совершенно одна... Вы не можете себе представить, как я тоскую о прежней миссс Гуд.   Бургардт был очень доволен, что Ольга Спиридоновна все время ни одним словом не заикнулась о Красавине.