Падение Арконы

Проследишь, чтобы все до единой дощечки погрузили к Златоусу. Сам останешься при нем и слушай его, как меня самого. Жрецы колдуют бурю, но они излишне самоуверенны. Погода-то вон какая разгулялась. А зажмет нас король данов с суши и с моря — тут уж никакое волшебство не поможет. Все! Прощай.

Князь обернулся к Руальду — низенькому, полному ключнику:

— А ты, Руальд, не скупись. Открывай закрома. Подавай доспехи богатырские. Обряжай людей. И чтоб ни одной железки через полчаса я у тебя не нашел.

— Но, княже…! — попытался возразить прижимистый Руальд.

— Я все сказал. Живы будем — трофеи соберем, а помрем — так мечи без надобности.

Игорь знал, руги не имели дорогой брони.

Ее отсутствие возмещало мастерское владение оружием и поразительная подвижность во время боя. Руги считали, что доспех сковывает члены и мешает передвижению.

Правда, те кто постарше, уже не надеялись на быстроту, поэтому были одеты в длинные рубахи из кожи, на которые нашивались ряды железных колец, предварительно нанизанных на прочный ремень, так что одно кольцо покрывало часть соседнего.

Ингвар и братья присмотрели себе кольчуги, что носят поверх толстых стеганных на вате зипунов. Сама кольчуга умещалась на ладонях, сложенных лодочкой, настолько она была гибкой.

* * *

Даже в ту далекую эпоху вы вряд ли бы причислили Аркону к крупным городам, а к моменту вторжения датско-немецкого войска, по подсчету Игоря, там не осталось и пяти сотен мирных жителей. Главным образом старики, не успевшие покинуть родину, да непримиримые язычники, может, полусвободные слуги, чьи господа еще оставались на острове, да с десяток глупых женщин, попрятавшихся по погребам. Последние либо не понимали, на что пошли, что сулит им завоевание, либо страх перед расставанием со своими мужами пересилил в них ужас плена и самого гнуснейшего рабства. Были и такие, кто не верил в возможность близкой войны. Игорь впервые понял, как животный инстинкт самосохранения может подавляться силой веры. Веры в могущество богов и ратное искусство собратьев. Отчасти этим он и мог объяснить ту поразительную живучесть маленького словенского острова у границ великого ныне христианского мира.

В лучшие годы Аркона насчитывала около сорока дворов. Сначала это был типичный вик, расположенный на берегу морского залива. Как выяснил Игорь, здесь жили потомственные воины-мореходы, купцы, оружейники, ремесленники свободные люди, что строили жилища и корабли, шили одежду и готовили пищу. Расслоение мало коснулось последней цитадели ругов. Если ты был ловок, умен и силен, то со временем добывал себе и оружие, и женщину, и слуг.

Рабство викингами, т. е. живущими в виках, не поощрялось, — всякий беглый, если бы ему посчастливилось, немедленно бы поведал врагу о планах и секретах островитян. Слугам разрешалось иметь любую веру, но большей частью они являлись такими же язычниками, как их более удачливые господа, и даже считались за членов семей.

Руги не выжили бы во враждебном окружении, — размышлял наш герой, если бы не имели более простую и совершенную систему человеческих отношений, чем в соседних странах.

Ушкуйники, искатели приключений, нанятые Сигуром, повидавшие всякое, люди бывалые, и те невольно сравнивали необычный уклад руянской колонии с бытом стотысячного Господина Великого Новгорода. Аркона занимала не более десяти акров земли, вытянувшись от пристани вглубь острова, город как-бы вскарабкивался на крутой берег и расширялся вокруг Колодезной площади. Большинство домов представляли собой мазанки, каркасом для глины служили переплетенные ивовые прутья, редкие строения были сработаны из досок.

Наиболее старая часть города, по наблюдениям Игоря, состояла из бревенчатых срубов, там же находились княжий терем и гридня, палаты купцов и торговые ряды, расположенные вдоль крепостных стен.

Все строения выходили торцом на улицы, где роль мостовой играл деревянный настил, поднятый над землей, так что при каждом шаге доски скрипели, лишь на широких, ныне безлюдных, купеческих улицах имелся булыжник. Над Арконой возвышалась громада белой скалы известняка с крепостью на ней. Некогда мощная цитадель, последний раз Ахрон была сильно попорчена готами, и с той поры, так и не сдавшись ни одному врагу, не знала осад. На открытой площадке твердыни, выходящей в сторону залива, стояли катапульты с запасом горючих снарядов, сторожа город от непрошеных гостей. Слобода примыкала к стене детинца. Туда направились Инегельд и Ратибор. Туда шли Сев и Ингвар, разыскивая друзей.

Лютобор, раздосадованный своеволием дочери, прогнал прочь со двора ее легкомысленных подруг, а приставленного к Василисе Фрелава убил бы на месте, если б нашел. Руг знал, каков Лютобор в гневе, а потому на глаза буйному князю не показывался. Он клял себя, что не устоял пред мольбами юной княжны, поворотив лодью назад к острову.