Падение дома Ашеров. Страшные истории о тайнах и воображении

– Еще недавно, – промолвил он наконец, – я мог бы вести вас по этой дороге совершенно так же, как самый младший из моих сыновей; но года три тому назад со мной случилось нечто, что не случалось доныне никогда ни с одним из смертных – или, по крайней мере, что ни один из смертных не пережил, чтобы рассказать – и шесть часов, которые я провел тогда в состоянии смертельного ужаса, надломили и мою душу, и мое тело. Вы думаете, что я очень стар – вы ошибаетесь. Не нужно было даже целого дня, чтобы эти волосы, черные, как смоль, побелели, чтобы все члены мои ослабли, и нервы расшатались до такой степени, что я пугаюсь тени, и дрожу при малейшем напряжении. Вы не поверите, я почти не могу смотреть без головокружения с этого небольшого утеса!

«Небольшой утес», на краю которого он беспечно улегся, так что более тяжелая часть его тела свесилась вниз, и он удерживался от падения, опираясь локтями о скользкий и покатый край обрыва – этот «небольшой утес», возносясь крутой глянцевито-черной громадой, выделялся на пятнадцать или шестнадцать сотен футов из толпы скал, теснившихся под нами. Ни за что в мире не решился бы я приблизиться и на шесть ярдов к его краю. Мало того, я до такой степени был взволнован рискованным положением спутника, что во всю длину своего тела упал на землю, уцепился за кустарники, окружавшие меня, и даже не решался посмотреть вверх на небо – напрасно боролся с самим собой, стараясь освободиться от мысли, что самые основания горы могут рушиться под бешенством ветров. Прошел значительный промежуток времени, прежде чем я сколько-нибудь мог овладеть собой и решился сесть и посмотреть в пространство.

– Бросьте вы это ребячество, – сказал проводник, – я привел вас сюда нарочно, чтобы вы лучше могли видеть сцену события, о котором я упомянул, и чтобы рассказать вам всю историю, имея перед глазами самое место действия.

– Теперь, – продолжал он с той обстоятельностью, которая была его отличительной чертой, – теперь мы находимся на самом берегу Норвегии – на шестьдесят восьмом градусе широты – в обширной провинции Нордланд – в угрюмом округе Лофодена*. Гора, на вершине которой мы сидим, называется Носительницей Туч, Хельсегген. Теперь привстаньте немного выше – держитесь за траву, если вы чувствуете головокружение – вот так – взгляните теперь туда, в море, за полосу туманов.

Я взглянул, и голова у меня закружилась. Я увидал мощный простор океана, воды его были так черны, что сразу вызвали в моем воспоминании рассказ нубийского географа* о Mare Tenebrarum[45]

. Панорамы более скорбной и безутешной никогда не могла бы себе представить человеческая фантазия. Справа и слева, насколько глаз мог видеть, лежали, раскинувшись, точно оплоты мира, очертанья страшно-черной нависшей скалы, и мрачный вид ее еще больше оттенялся буруном, который, высоко вскидываясь, с бешенством бился о нее своей седою гривой, крича и завывая неумолчно. Как раз против мыса, на вершине которого мы находились, на расстоянии пяти или шести миль в море, угрюмо виднелся небольшой открытый остров; или, точнее говоря, его очертания можно было различить сквозь смятение буруна, который окутывал его. Мили на две ближе к берегу возвышался другой островок, меньших размеров, чудовищно обрывистый и каменистый, и окруженный там и сям грядою темных скал.

В самом виде океана, на пространстве между более отдаленным островом и берегом, было что-то особенное. Дул ветер, по направлению к берегу, настолько сильный, что бриг, находившийся в открытом море, держался под трайселем с двойным рифом, и весь его корпус постоянно терялся из виду; и, однако же, здесь не было ничего похожего на правильное волнение, здесь было только сердитое всплескивание воды по всем направлениям, короткое, быстрое, и косвенное. Пены почти не было, она только белелась около самых скал.