Падение Дома Теккен'ар

Задача: Проникните в Великий собор Ордена и узнайте, где находится узник, после чего освободите его.

Обновлено.

Задача: Узник найден. Освободите его.

Награда: вариативно.

Я огляделся по сторонам, никаких закованных в цепи фигур поблизости не оказалось. Единственное, что разбивало пустоту каменного мешка, – каменный же пьедестал в центре комнаты. Пришлось приблизиться, несмотря на дурные ощущения на границе сознания.

Каменное возвышение по пояс взрослого человека (или по макушку взрослого дворфа), покрытое изящной гравировкой, изображало раскрытое в немом крике лицо. На пределе слышимости раздавался шёпот, бессвязный и крайне нервирующий.

Можно сколько угодно говорить себе, что в квартире кроме тебя никого нет, но что-то заставляет каждого из нас бежать или хотя бы идти быстрым шагом от туалета до кровати, ища уверенность в преграде из одеяла. Потому что в глубине души, благодаря памяти самых первых людей, мы знаем, что в темноте скрываются вещи, которые исчезнут лишь с приходом солнца. Именно такое ощущение вызывало окружающее меня пространство.

Этот шум накатывал со всех сторон и, даже закрыв руками уши, от него не удалось избавиться. По спине пробежал табун диких мурашек. Во что я, Бездна задери эти Безмолвных, вляпался?

На мгновение отвлёкся, но этого хватило, чтобы комната изменилась. Цвета смазались, а из пола вытянулись тени, застыв вокруг меня. Человек (память о человеке?) в сверкающих латах сжал кулак, и на пьедестал (или алтарь?) брызнула кровь из разрезанной ладони. Кровь текла по желобкам в камне, расходясь на пять потоков.

Чернокожий человек абсолютно лысый в одном белье стоял на коленях по другую сторону камня, его лицо запрокинуто в диком бессвязном крике. Вид вырванного с корнем языка покоробил, но я повидал слишком много дерьма в Виашероне, чтобы позволить этому выбить меня из колеи.

Я видел и Аларис, висящей подле воина в доспехах. Огромные белоснежные крылья на её спине распахнуты, как магический щит. Она совсем не выглядела, как богиня добра и света в это мгновение. Слишком грозен её лик. Губы презрительно поджаты, брови нахмурены, а глаза смотрели снисходительно. Прошло мгновение, никаких звуков или спецэффектов, но человек, стоявший на коленях, пропал. Словно под землю провалился. Вот только алтарь покрылся той самой гравировкой. Это лицо темнокожего незнакомца магия отпечатала в камне.

Видение закончилось. Кажется, я знал, что мне надо сделать.

Так ли сильно мне хочется выполнить этот квест? Кого я выпущу на волю? Вопросы остались без ответа. Зато издалека донесся шум голосов. И они быстро приближались. У меня гости.

Выхватив кинжал, наотмашь резанул по ладони. Больно, безусловно, но не так больно, как биться головой о каменную площадку. Не так мучительно, как висеть подвешенным на цепи день за днём, наблюдая, как тебя полосуют металлом, травят ядами и калечат сотней разных способов. Не так страшно, как наблюдать свои худшие кошмары вживую. Не так парализует волю, как твоя собственная отрезанная нога, застрявшая в смертельной ловушке и склонившаяся вплотную гнилая страшная харя с дебильной улыбкой.

Не время и не место.

Сжав посильнее кулак, заставил кровь брызнуть на алтарь. Ничего не произошло. Что я делаю не так?

Где-то над моей головой раздался свист, всё усиливающийся с каждым мигом. Запрокинув голову, я успел увидеть, как Иволетт с разбегу прыгнул от края бортика вниз. С грохотом он упал на одно колено, здоровье не снизилось ни на один процент. Супергеройское, чтоб его, приземление. Медленно поднялся. Выпендрёжник. Золотое свечение обманчиво мягким коконом окутывало его фигуру. Гранд-мастер выбрал путь паладина, и сейчас он находился в бабле[7]

. Абсолютная защита на пятнадцать секунд, хоть в эпицентре Астероида стой.

Кровь все ещё капала на алтарь, но квест не засчитывался. Иволетт в одно мгновение оказался возле меня. Глаза просто не успели отследить этот рывок. Его меч молнией вылетел из ножен, падая сверху неотвратимо как гильотина палача. Я подставил под него кинжал, зажатый обратным хватом, но это не помогло мне. Клинок паладина разбил надёжный кинжал вдребезги и продолжил движение. Лезвие отсекло мою руку в предплечье и вонзилось глубоко в ключицу.

Скорее всего, я закричал, просто ничего не слышал в тот момент. Губы Иволетта двигались, но звук отсутствовал, что он мне мог сказать? Наверное, какой-то пафосный бред про то, что зло должно быть наказано и всё в таком духе.

Кровь хлестала из отрубленной руки прямо на алтарь. Теперь я знал, чего ему не хватало.

Сильных эмоций.