Падение Империи

— Вот мне надоело сидеть в дозоре! Знаешь, брат, что самое обидное? Вот, мы с Анкитом третий год служим, а он нас даже не спросил, хотим ли мы вместе с ним геройствовать! Прикипел он к своим близнецам, и теперь носиться как оголтелый! Напал на «Львов», так ещё его и Мясником из Карден-Холла кличат, и ладно, если только это! Самое то обидное, то, что он с нами вообще перестал общаться, будто он на вечном особом задании, мол, скажет чего, так похерит всё! Зазнался, одним словом, зазнался! –

Дэн Маилаул ни как не мог успокоиться, при каждом удобном случае он упоминал капрала Анкита, выдавая про него всяческие глупости. Конечно, Валу, его братцу, было тоже обидно, что он сидит в дозоре, а Айдан геройствует. Однако пока Дэн демонстративно отказывался говорить с Анкитом, Вал успел перекинуться с другом парой слов. Конечно, положа руку на сердце, разговор вышел тяжким, ещё никогда он не видел друга таким мрачным и напряжённым, однако, Вал помог Айдану, просто слушая, иногда, достаточно дать человеку выговориться, при этом, не отвечая, Вал по себе знал. Да, у Дэна был не простой характер, гадкий, проще говоря. Когда их смена подошла к концу, они сию же минуту направились утолять голод, так как в прошлый раз кашевар обещал двойную порцию.

Дэн вообще ко всему относился скептично. Он ни кому не верил, пока сам того не увидит. Он не хотел чего-либо делать, если считал это скучным или не целесообразным, наверное, поэтому он и ходил в рядовых. Вал привык исполнять приказы, подайся он куда-нибудь на гражданку, там он и дня не продержится, сам для себя он чётко решил, что будет легионера до самой старости, глядишь, там и повышение и жалование побольше будет. Взгляды двух братьев кардинально отличались. Часто вал слышал от Дэна речи о том, чтобы податься в наёмники, а то и хуже, в бандиты! Сидя во дворе крепости и поглощая пшённую кашу с мясом и салом, Дэн приговаривал:

— Эх, валить надо, пока сюда пятьдесят тысяч южан не пришили, а? Возьмём деньги, доспехи да сверкая пятками, пойдём наёмничать, потом банду сколотим, а, Вал? — Вал поперхнулся от таких слов

— Ты давай, завязывай с такими речами! Мы с тобой присягу давали, а значит, костьми ляжем, но не сбежим, как трусы. — ответил Вал, выплёвывая противный комок, вставший поперёк гола. Дэн отложил ложки с кашей и удивлённо толкнул брата в плечо

— Ты чего? Когда башкой ударился то? Ты на Анкита насмотрелся, что геройствовать захотел? Ты что, дурак? Вал, мне помирать по приказу не охота! — Вал резко отложил миску, встал со скамьи и развернулся к брату

— Ты присягу давал? Давал. Клялся идти в бой, биться, смеясь смерти в лицо, клялся, что не предашь родину? Ты и я давали клятву, право нарушить её, и в помине у нас нет! Мы — легионеры Кинхарта, мы должны быть верны Кровогорью. — Вал редко злился, но слова брата заставляли его скрипеть зубами и сжимать кулаки до боли. Дэн демонстративно встал, выпячивая грудь, чтобы казаться больше брата

— А ты, небось, забыл, как мы с тобою в приюте росли? Забыл, как над нами издевались, что у нас родителей не было? Да нас граждане, которых мы поклялись защищать, за людей не считали, прохожие плевали нас, мешали с грязью. Я никогда не понимал, чего ты так в легион рвался, вот чем тебе здесь нравиться? В казармах вонь невыносимая, нужник общий, жалованье ни хрена не платят, да мы здесь как лапотники! –

Дэн подошёл к брату вплотную, между ними нарастало напряжение, которое электризовало воздух.

— Вал, забудь ты эту треклятую присягу! Давай убежим, а? Я знаю ребят, который тоже не прочь сбежать! Будем с тобою наёмниками, по всему материку бегать! Соглашайся, брат, иначе я сам уйду, а ты здесь помирай. — Вал незамедлительно ответил брату

— Ещё одно слово про дезертирство, и я тебя капитану сдам, и не посмотрю на то, что мы с тобой одной крови! — яростно выкрикнул Вал, толкнув брата. Дэн потерял равновесие и упал на спину. За пару секунд он опомнился, отряхивая грязь, встал и выкрикнул:

— Умрёшь, я тебя хоронить не буду! — плюнув ему под ноги, Дэн резко двинулся в сторону казарм. Вал не хотел орать на него, сгоряча, услышав такие речи, он не смог сдержаться. Сплюнув в сторону и грязно выругавшись, день был безвозвратно, как сказал бы Дэн — похерен.