Падение. Когда охотник становится жертвой

Бред Маккормик обложил её со всех сторон. Он оплачивал ей Медицинский Университет – единственную возможность рано или поздно выйти из этой зависимости. Он положил её под своего протеже, чтобы она не выдала его грязные тайны кому-нибудь со стороны. У неё – наследницы одной из влиятельнейших семей – за душой не было ни цента и ни одного рычага давления. Работа, учёба, курсы самообороны и анонимный клуб для переживших сексуальное насилие, разумеется, в тайне от него – длины поводка, на котором держит её Маккормик, хватает только на это.

– Мы найдём ублюдка, который сделал это, – клятвенно обещает Бредфорт не то себе, не то ей. И лицо его при этом такое одухотворенное, такое преисполненное жаждой справедливости. Тошно. Сандра сухо обнимает безутешную миссис Беккет и удаляется с кладбища, опираясь на руку личного водителя-телохранителя – с недавних пор его присутствие стало обязательным, конечно же, по приказу «отца». Пусть думают, что ей стало нехорошо.

– Как расследование продвигается?

– Не очень. Выстрел был с расстояния больше полутора миль. Скорее, всего это военный снайпер, слишком хорошая подготовка. Точку определить практически невозможно – в том месте бизнес-центр, много высотных зданий. Но парни носом роют.

– Понятно.

Джон не был в курсе дел её отчима – Бред Маккормик не любит делиться ни властью, ни знаниями, однако, и такому, как он, требовался человек, которому можно доверять. Именно в Джоне он взращивал такого человека. И именно это день за днём убивало в Сандре желание продолжать с Джоном отношения.

– К миссис Беккет?

– Нет, на работу. Не могу это выдержать.

На прощальный обед она не явится. Пусть все думают, что ей тяжело, что работа с пациентами – ее спасение и так далее по списку. Хотя на самом деле ей никак. Александра позвонит миссис Беккет лично. Она её поймёт – мать Джона была, пожалуй, самым адекватным человеком из её окружения. Она была бы прекрасной свекровью, а Джон – неплохим мужем. Он всегда был мил с ней. Если бы не куча но, главным из которых была близость к её отчиму. Двух таких она бы не вынесла – двинулась бы ко всем чертям.

Она и так едва не двинулась. Вслед за матерью. Маккормик всегда был мастером психологического давления. Он сумел убедить жену в том, что во всём, что с ней происходит, виновата только она сама. В алкоголизме, в нервных срывах, в депрессии, в биполярном расстройстве. В самоубийстве. Он убедил её, что она не способна распоряжаться своим состоянием, что она не способна воспитывать собственную дочь.

И Сандра почти поверила в это. Она верила, что он желает ей только добра. Она верила в то, что плохо ведёт себя и за это покорно несла наказание. Ей было четырнадцать, когда она гоняла в кулаке его омерзительный скользкий член, думая, что сама в этом виновата. Стоически терпела, когда он приглашал её «просто посидеть у него на коленях». Она верила, что сама его провоцирует. Проклятая сволочь. Сандра не помнит, в какой момент у неё открылись глаза, но с тех пор глухая ненависть и жажда мести придаёт её жизни смысл.

***

Кали запирает квартиру и ловит на улице такси – трястись в автобусе нет ни времени, ни желания. Прощание вышло скомканным. Кайлу позвонил брат, и он тут же скрылся в душе, а после поцеловал её в макушку и умчался, сделав два глотка кофе на бегу. Что стряслось, не сказал, да и она не стала спрашивать – растерялась.

«Выходи за меня».

Кали не успела ответить ему ничего толкового. Это было слишком неожиданно. Она и не знала, что ответить, кроме банального «я подумаю». Эта мысль зудит теперь в голове всю дорогу до бара, не даёт покоя, не позволяет сосредоточиться – Кали еле соображает, сколько нужно заплатить таксисту. Цифры в голове упорно встают шиворот навыворот – она настойчиво пытается сунуть водителю двадцать три доллара вместо тридцати двух.

Суета в «Приходе» отрезвляет её. Кали сразу же отмечает, что столы грязные, что пустые бутылки стоят в углу у входа вместе со сломанным, вероятно, об чью-то голову стулом, в ведре блестят осколки пивных кружек вместе с россыпью чипсов и сухарей. Выяснить бы, что тут произошло, но Кали знать ничего не хочет – наверное, сутки ничегонеделания взрастили в ней нездоровый пофигизм. Благо, что ещё потолок не обвалился. Без хозяйского надзора дела всегда ведутся спустя рукава.

За прошедшие сутки, пока Кали не было на рабочем месте, бар мог потерять нескольких клиентов с таким бедовым сервисом. Но какие это были сутки… Кали невольно улыбается своим воспоминаниям, чувствуя, как щёки начинают гореть. Ещё это предложение. Серьёзно ли? Насколько она успела узнать Кайла, несерьёзными его слова не бывают.

– Кали! – Нэнси зовёт её из дверей подсобки. Барменша выгружает оттуда ящики с пивом, ей помогает молодой парень. Кали его не знает, наверное, это тот самый работник, которого нанял Кайл.

– Привет, – Рейес выдавливает из себя виноватую улыбку. Барменша смотрит на неё укоризненно, мол, оставила ты меня одну на произвол судьбы, но обвинения выдвигать не спешит. Надо будет посчитать ей сверхурочные. – Надеюсь, всё нормально?