Падение царского режима. Том 4

Мое знакомство с Осипенко началось с того, что Мануйлов, не уясняя себе из первых встреч с Осипенко степени его близости к епископу Питириму, посоветовал мне, в агентурных целях, приблизить к себе Осипенко; эта мысль понравилась А. Н. Хвостову, и поэтому я через Мануйлова передал Осипенко свое желание с ним поближе познакомиться; когда он ко мне пришел (на Морскую), я любезно его принял, расспрашивал о жизни его и владыки на Кавказе и, указывая на дороговизну жизни в Петрограде, настойчиво вручил ему 300 руб. (если не ошибаюсь), говоря, что на эту сумму он может рассчитывать в будущем ежемесячно, и просил его, так как и он и владыка мало знакомы с петроградскими веяниями и влияниями, пользоваться моим знанием Петрограда и почаще ко мне заглядывать.

Когда в течение месяца я присмотрелся к роли Осипенко и к значению владыки, то, конечно, понял свою ошибку и установил с Осипенко отношения простые на почве моего доброжелательства к владыке, и это с течением времени заставило его быть более со мной откровенным и доверчивым. Конечно, и владыка не избежал общей участи всех, кого судьба сводила с Распутиным; в скорости и ему пришлось испытать перемену общественных отношений к себе, которые он стремился установить своим сближением с паствой путем частых служений, проповедей, посещения лазаретов, объездом церквей и возбуждением в синоде вопросов о приходской жизни и пр. Поведение Распутина и в отношении к нему было то же, что и к другим лицам из правящего мира, на которых Распутин смотрел, как на своих ставленников, так как о своей особой близости к владыке Распутин говорил, где можно и в особенности, где не следовало, что причиняло владыке много огорчений, о чем, помимо поступавших ко мне сведений, говорил мне впоследствии и сам владыка, когда сошелся со мной.

С Хвостовым отношения у владыки вначале были внешне корректны, но между ними не установилось близости ни в первый период их знакомства, ни тем более впоследствии, при противодействии владыки в проведении А. Н. Хвостовым, в личных интересах подготовки выборов его в предстоящую выборную кампанию в Орловской губернии своего хорошего знакомого на пост высшего епархиального управления в губернии, на что согласился уже и Волжин. А. Н. Хвостов, в мое отсутствие, когда я с женой на один день (27 декабря, в день своего ангела) уехал к ее родным в Москву, позволил себе проявить в отношении к владыке, с моей точки зрения, бестактность, которую владыка ему не забыл до последних дней и всегда вспоминал о ней, и в которой он даже сначала считал причастным и меня, пока не узнал, что меня в этот день не было в городе. Бестактность эта выразилась в том, что А. Н. Хвостов испросил у владыки разрешение посетить его вечером, приказал Комиссарову привезти к владыке Распутина и прямо ввести его, без доклада к владыке, сказав Комиссарову, чтобы он во что бы то ни стало разыскал Распутина и, в каком бы тот ни был состоянии, доставил его к владыке для свидания по важному делу, не допуская его даже до переговоров по телефону, так что даже Комиссаров поверил Хвостову в серьезность этого свидания. Распутин, по словам Комиссарова, был удивлен этому вызову, потому что он виделся уже в этот день с владыкой, и тот ему ничего не говорил по поводу вечернего у него свидания с А. Н. Хвостовым; но, предполагая, что, видимо, случилось что-нибудь серьезное, поехал. Произошла неловкость, обнаруживая близость Распутина к владыке,[*] о чем последний, как я уже выше сказал, нам не давал понять.

Когда, по приезде, я узнал об этом от Комиссарова, который понял цель Хвостова только тогда, когда присутствовал при встрече владыки с Распутиным и при дальнейших разговорах Хвостова с владыкой по поводу упомянутого выше назначения, я спросил Хвостова, для чего он это сделал, так как безусловно это на владыку произвело неприятное впечатление; мне Хвостов прямо тогда сказал, что путем разоблачения близости Распутина к владыке было желание его, Хвостова, оказать давление на владыку, чтобы, по его словам, заставить владыку поддерживать наверху все дальнейшие его, Хвостова, планы. Но в этом Хвостов глубоко ошибся, так как происшедшее только оттолкнуло владыку от Хвостова.