Падение царского режима. Том 5

Джунковский. — Этим делом я безусловно занимался, потому что я считал это входящим в сферу моей деятельности, в виду того громадного вреда, который все время приносил Распутин. Я не мог, конечно, обойти это своим вниманием. В виду этого, у меня было учреждено за Распутиным двойное наблюдение: одно гласное, под видом охраны его личности, при посредстве двух человек, другое негласное, тоже при посредстве двух человек. Это двойное наблюдение должно было давать мне точное представление о той обстановке, в которой он находился. Я учредил это наблюдение за ним, когда обратил внимание и на то большое влияние и на то, что многие благодаря его хлопотам получали места. Каждый день я получал рапорты о том, куда Распутин отправлялся, сколько времени где пробыл и кто у него был. При этом, если кто-нибудь из его посетителей оказывался мне неизвестным, я приказывал навести о нем справки. На оснований этих сведений у меня составлялось представление о том, кто, пользуясь влиянием Распутина, домогается получить что-нибудь или достигнуть чего-нибудь. Но наблюдение это было установлено мною не сразу после моего вступления в должность, — насколько я припоминаю, оно было установлено в 1914 году — как раз перед тем, как на него было произведено покушение.

Председатель. — В июле 1914 года?

Джунковский. — Правильно. Значит, в течение целого года после вступления моего в должность наблюдения этого не было. Но влияние его становилось все сильнее и сильнее. Устанавливая за ним наблюдение, я имел в виду добыть известные данные, которые позволили бы обвинить его в каких-нибудь незаконных проделках, — в каких-нибудь, например, незаконных заказах во вред правительству и т. п. Но довести это дело до конца мне не удалось, потому что, после происшествия, которое было с ним в Москве, мне было очень трудно действовать в этом направлении: я встречал невидимый, но очень сильный отпор в этом.

Председатель. — Вы имеете в виду скандал у Яра, где он так неприлично себя вел?

Джунковский.

— Да. Этот скандал дал мне повод представить доклад государю.

Председатель. — До вас тоже производилось какое-нибудь наблюдение за Распутиным?

Джунковский. — Говорили, что да, но фактов относительно этого у меня нет.

Председатель. — И следов относительно этого в делах вверенной вам части министерства не осталось?

Джунковский. — Я лично не видал.

Председатель.

— Каков был, по вашим наблюдениям, общий характер влияния Распутина? Вы говорите, что он влиял на назначения высоких лиц в государстве?

Джунковский. — Да, я знаю, во-первых, по разным слухам, что к нему ездили, просили и т. д. Затем, я видел некоторые записки, которые он писал министрам, где просил устроить такого-то.

Председатель. — Это мелочи. Вы не застали того периода, когда он поднялся несколько выше в смысле влияния и стал участвовать в назначениях самих министров.

Джунковский. — Определенных фактов у меня нет, но по ходу дела это совершенно ясно. Я, например, узнал о своем уходе 10 августа из слов Распутина, сказанных моему агенту.

Председатель. — Что же он сказал?

Джунковский.

— 10 августа он сказал: «Ну, а ваш Джунковский»… и свистнул. А 16 августа была записка государя о том, что я должен уйти.

Председатель. — На эту записку вы ответили письмом на имя государя?

Джунковский. — Это была записка не мне, а кн. Щербатову, который пригласил меня и дал ее прочесть. Она следующего содержания: «Настаиваю на немедленном отчислении генерала Джунковского».

Председатель. — Что послужило причиной вашего увольнения?

Джунковский. — Я так и не мог добиться. Я написал государю письмо по этому поводу, но ответа не получил.

Председатель.

— В этом письме вы прямо ставили вопрос о вашем увольнении?

Джунковский. — Вопроса прямо я не ставил, но писал, что мне очень тяжела неизвестность тех причин, которые лишили меня доверия государя императора, — особенно после того громадного доверия, которое он мне всегда оказывал в течение моей службы; я просил об увольнении меня в отставку с тем, чтобы уйти и из свиты, потому что раз я потерял доверие государя, то ему не может быть приятно видеть среди лиц свиты человека, лишенного его доверия.

Председатель. — И вы ушли из свиты?

Джунковский. — Нет. Я написал, что по выходе в отставку я буду проситься вновь поступить на службу в действующую армию. На это государь ответил мне через Щербатова, на словах, что в отставку он меня не отпустит, в свите оставляет, а на войну предоставляет мне возможность уехать. Тогда последовало высочайшее повеление об отправлении меня в действующую армию.

Председатель. — Как вы сами объясняете себе вашу отставку?

Джунковский. — Я думаю, что тут повлияла, главным образом, императрица Александра Федоровна.

Председатель. — Почему вы так думаете?