Падение в бездну

Мишель немного помолчал.

— Но ведь и вы поддерживаете нетерпимость. Вы не так свирепы, как паписты, и гнев ваших иконоборцев не идет ни в какое сравнение с кровожадностью инквизиторов. Но я спрашиваю себя: что будет, когда вы станете сильнее? Ведь вы в точности будете повторять то, что творят ваши противники. И в Германии, и в Швейцарии уже пылают ваши костры. В Англии палачи трудятся без отдыха. В плане теологическом для меня не составило бы труда признать вашу религию самой верной Христу, а ваши ценности — идеалами свободы. Но теология существует для теологов, а на практике ее применяют люди.

— А что ты думаешь о предопределении?

Мишель очень удивился и пробормотал:

— Судьбы всех людей предначертаны. Иначе я не смог бы записать ни одного пророчества.

Марк Ришар улыбнулся.

— Тогда ты наш. Да я и всегда это знал. — Он посерьезнел и нетерпеливо повел плечами. — Слушай, Мишель. Я здесь не случайно. Религия, в которую я верую и которая, я знаю, сродни и тебе, подвергается все большим и большим преследованиям.

— Что-то не похоже, что вас сильно преследуют, — отпарировал Мишель, начиная раздражаться.

Он не любил таких разговоров и старался от них уходить. Его внутреннее христианство отличалось от религий обеих враждующих сторон.

— У вас вся Наварра, вам симпатизируют многие при дворе. Король Генрих вас терпеть не может, но королева изо всех сил старается его утихомирить. Что же до остальной Европы…

— Нет-нет. — Марк Ришар замотал головой. — Во Франции нас собираются уничтожить в угоду новому Папе. Я полагаю, ты знаешь, кто из кардиналов сейчас наиболее влиятелен.

— Ну… несомненно, де Турнон. Внешней политикой занимается именно он. И он, конечно, ваш противник.

— Да, и не только он. Есть еще и кардинал д'Арманьяк, его достойный соратник, и Алессандро Фарнезе. Он из них самый могущественный, хотя сразу это и не распознаешь. Его маневрами был избран новый Папа: это он втащил в Ватикан старого инквизитора, явно настроенного профранцузски.

Мишель, мало разбиравшийся в политике, растерялся.

— Но, по-моему, никто из них не действует против вас.

— Совсем наоборот. Все они, и особенно кардинал де Лорена, поддерживают так называемый орден Иисуса. Ты что-нибудь о нем слышал?

Мишель счел нужным изобразить неведение.

— Совсем немного.

— У нас нет врага более ожесточенного, — гневно произнес Марк Ришар. — В отличие от доминиканцев и францисканцев иезуиты мобилизуют мирян. Они открывают школы и конгрегации верующих. Ни один из орденов сегодня не пользуется такой властью. Основатель ордена при смерти, но это не мешает экспансии иезуитов, в частности, в Бразилию.

— Не вижу, чем это мешает гугенотам.

— На самом деле понять нетрудно. Ты еще услышишь об экспедиции Никола Дюрана де Вильганьона в Бразилию. Ее цель — основать в Бразилии колонию гугенотов, которая служила бы образцом для нашего континента. Но иезуиты высадились в Бразилии раньше нас. Кроме того, нам не хватает средств. Нельзя требовать невозможного от адмирала Колиньи, который до сих пор нас финансировал. Он уже и так предоставил нам флот.

— Да, но при чем тут я? — запротестовал Мишель, все более нервничая. — У меня нет денег на субсидии. В Париже я вынужден был залезть в долги, и королева компенсировала мои расходы. Кроме того, мне пришлось пожертвовать ее дары на строительство канала Крапонне.

— Да я и не прошу у тебя ни гроша. Дело в другом. В своих пророчествах ты часто упоминаешь спрятанное сокровище.

Марк Ришар взял со стола копию лионского издания центурий, уверенно ее открыл и прочел:

Dessoubz le chaine Guien du ciel frappeNon loing de la est сасh'e le tr'esorQui par longs siecles avoit est'e grapp'e:Truv'e mourra, l'oeil crev'e de ressort.Небом будет поражен у подножья горной цепи[6].Рядом клад древнейший спрятан.

Тот же, кто найдет его, примет смерть скоропостижноОт удара в глаз пружиной[7].

Марк Ришар закрыл книгу.

— Ты ради забавы смешал карты, но смысл понятен. Гиен — это, должно быть, Гиень, значит, Аквитания. Под дубом, пораженным молнией, лежит сокровище, спрятанное много веков назад. Тот, кто его отыщет, умрет: пружина ларца выбьет ему глаз.

Мишель, вне себя, поднял плечи.

— Каждый раз я вынужден повторять одно и то же. Я не знаю значения своих пророчеств. Я пишу их либо когда рассудок затуманен видениями, либо когда расположение звезд будит мою фантазию. Думаю, мои пророчества действенны, но в точности утверждать не могу. До сих пор совпали только очень немногие.

— Но одно совпало точно, и оно-то меня и интересует, — ответил августинец, не замечая, что становится слишком назойлив. Закрыв глаза, он прочитал наизусть: