Падение «Вавилона»

Адвокат — пожилой, седовласый, с розовенькими щечками — заверил, что дело мое абсолютно и безусловно выигрышное, потребовав две тысячи долларов за все услуги: первую тысячу — авансом, вторую — по окончанию хлопот. Я выразил полнейшее согласие, отсчитав деньги, после чего подписал бланки иммиграционных форм, ответив на уточняющие вопросы секретаря адвоката; был сфотографирован, дактилоскопирован и, обнадежившись положительным результатом будущей бюрократической волокиты, вышел на знаменитый Бродвей, на поверку оказавшийся очень длинной, но ничем не примечательной узкой улицей с односторонним движением.

Пожалуй, только здесь я и услышал чистую американо— английскую речь. В Бруклине, плотно оккупированном русскоязычной публикой, она становилась редкостью.

Я шел по Манхэттену, очарованный его ослепительными витринами, громадами зданий, устремленных в далекую небесную высь, мимо бесчисленных баров, пиццерий, кафешек, ресторанчиков, магазинов, забитых всеми товарами мира, в запахах жареной кукурузы, орехов, горячих сосисок и шашлыков, с ликованием сознавая: да, я в Америке, однако — то и дело ощупывая в кармане пальто бумажник, ибо восторги восторгами, но столица мира со дня своего основания принадлежала гангстерам — мелким и крупным, а потому зевать тут не следовало, соблюдая равновесие между лирическим настроем души и холодной бдительностью рассудка.

Внезапно передо мной возникла вывеска: «Клуб карате».

Я машинально толкнул дверь и очутился в небольшом холле, застланном бежевым ковровым покрытием, с угловой стойкой из черного дерева, за которой находился менеджер-японец в идеальной белой рубашке с крикливо-цветастым галстуком глубокой тропической расцветки.

Я поздоровался, спросив, могу ли побеседовать с хозяином клуба.

— У вас назначена встреча?

— Нет, — сказал я, понимая, что нарушаю принятый этикет.

Менеджер замялся, но тут в холле появился еще один японец — пожилой, лысый, также в белой рубашке, правда, без галстука.

— Вот, прошу… — указал мне на него менеджер, — мистер Накаяма…

Я изложил японскому мистеру следующее: профессионально занимался восточными единоборствами, имею многопрофильную подготовку, готов на все, кроме измены Родине, которой, в общем— то, и нет…

— Вы ищете работу? — подытожил японец, хмуро глядя мимо меня.

— Я ищу хороший клуб, — ответил я. — А остальное — приложится.

— У нас заведение не для дилетантов, — сказал Накаяма. — Здесь занимаются профессионалы.

— Значит, я попал в нужное место, — нагло заявил я.

Японец испытующе осмотрел меня с головы до пят. Осмотр, видимо, его удовлетворил.

— Ну пошли, — безучастно произнес он. — Вы готовы к проверочному бою?

— Всегда готов, — абсолютно искренне отозвался я.

Накаяма провел меня в раздевалку, выдав чистое кимоно и кожаный шлем.

Я переоделся, и мы прошли в один из залов с зеркальными стенами и с татами.

— Будете разминаться? — спросил Накаяма.

Я, памятуя сегодняшний кросс, ответил, что нахожусь в надлежащей форме, и только прокачался на продольном и поперечном шпагатике, после чего японец исчез за дверью, вернувшись с каким— то здоровенным черным парнем баскетбольного роста, наказав ему:

— Попробуй, как он тебе… Только аккуратно.

Парень понятливо кивнул. Оценив длину рук и ног противника, дающие ему явное преимущество в дистанционном бою, я спросил хозяина клуба, каковыми будут правила поединка.

— Болевые в стойке, удушения, возня в партере… — уточнил я приемы, в карате не принятые. — Это применимо?

— Даже интересно, — молвил японец.

Следует заметить, что я давно выработал для себя собственную концепцию боя: если противник, к примеру, делает основную ставку на удар и владеет им виртуозно, надо подгребать к нему с другой стороны, работая на сближение, полностью лишающее его преимущества, а если же имеешь дело с каким-нибудь репейничком, поднаторевшим, скажем, в джиу-джитсу, глуши его точным и резким выпадом ноги в уязвимые места, не подпускай близко, изматывай и отслеживай возможный захват своих конечностей, сулящий жесткий болевой прием.

Мастер джиу-джитсу — тот же пит-буль: головка слабенькая, держит удар плохо, а вот челюсти стальные — поймал, не отпустит…

Словом, я не зацикливался на каком-то определенном стиле, предпочитая их смешение, дающее возможность универсального выбора.

Как только мой противник принял стойку, я моментально уяснил: парень из категории балетных — блок-удар, подскок-отскок…

Дезориентируя его, я встал в закрепощенную стойку, демонстрируя адекватность его классической позиции бойца ударного стиля, он выкинул свой костыль, вывернутой пяткой целя мне в башку, но этот самый выворот сослужил ему плохую службу, ибо ложная моя стойка мгновенно переменилась в положение ловца бейсбольного шарика, я уцепил готовую для болевого заворота голень, крутанул ее, и парень лбом ткнулся в татами, на несколько секунд утратив сознание.

Я вежливо обозначил для сведения мистера Накаямы возможные для меня удары: в позвоночник, в печень и в шею — последний был категорически способен отделить голову поверженного противника от туловища.