Падение «Вавилона»

В слепом победном ликовании над поверженным коммунизмом и его трухлявыми идолами, отчего-то мало кто задавался, во-первых, вопросами конкретной будущей программы, а во-вторых, каким образом бывший партийный руководитель, ставший лидером, со всеми своими вошедшими в плоть и в кровь ухваточками и вообще мировоззрением способен обновить заржавленный локомотив государства и повернуть рельсы под ним в четко выверенном направлении, пролегающим мимо пропастей, сулящих катастрофу.

Впрочем, в первую очередь меня заботили не столько мировые проблемы, сколько сугубо личные.

Уже неделю я неотлучно сидел около телефона, но никаких вестей от Михаила Александровича не поступало, зато начинали поступать закономерные вопросы от маман в отношении моей дальнейшей службы, и мне приходилось выкручиваться, чтобы не выглядеть дезертиром.

Но наконец-таки звонок раздался, и знакомый голос бесстрастно произнес:

— Завтра в семь часов утра спускайся к поъезду. С вещами. Форма одежды — полевая. Деньги у тебя остались?

— Я практически не выходил из дому…

— Спасибо. Теперь выйди и обменяй бумажки на немецкие марки.

— Я еду в Германию?

— Да.

— Дополнительная информация возможна?

— Пожалуйста. Возьми иголку, лезвие и нитки.

— И все?

— И себя не забудь.

Отбой.

Пожав плечами, я начал собирать вещички. А вечером, доложив маман и ее дружку, что отбываю на службу в Восточную Европу, услышал от них логичный вопрос: а по какой, собственно, причине за рубеж посылаются внутренние войска?

— Там что, тоже грядет путч? — осведомился коммерсант от номенклатуры.

— Я куда ни приеду, везде путч… — кратко ответил я.

— Но все же странно… — подала неоконченную реплику маман.

— Так, братва, — сказал я, припомнив лексику недавних сослуживцев. — Завязали с базаром. У меня подписка о неразглашении. И вообще тут особый случай…

Утром, выглянув в окно и, узрев во дворе «мерседес» с мигалкой, я распрощался со счастливой парой, сообщив, что транспорт за мной прибыл, так что желаю здравствовать. департаментом финансовых махинаций Николая Степановича, причем что, дескать, да, случай тут очевидно особый…

Когда я выходил из квартиры, то почему-то с горечью ощутил, будто покидаю какой-то чужой дом. Ни я ему не был нужен, ни он мне… Или детская ревность к маминому очередному дружку меня укусила? Да нет, наверное…

Мы выехали на Окружную дорогу, держа путь к военному аэропорту в Чкаловской.

Михаил Александрович передал мне пакет с сургучной печатью. Пояснил:

— Твои бумаги. Для командира дивизиона. А это, — извлек из кармана конвертик, — военный билет и права.

— Какого дивизиона, какие права?..

— Ты едешь, — пояснил он, отделяя слово от слова, — в дивизион наших войск в Германии. Шофером и вообще доверенным лицом командира дивизиона. Он — знакомый моего знакомого. А мой знакомый, в свою очередь, приятель твоего дяди, генерала из Генштаба. Понимаешь, о каком дяде идет речь?

— Понимаю, — сказал я, вспоминая незабвенного мужа своей мамы.

— Такова легенда. Ну, а с индийскими правами ты если и мог рулить, то исключительно по просторам донских степей, посему импортный документик пришлось обменять на отечественный.

— Но тут проставлены все категории… — искренне удивился я.

— Да, перестарались ребята из ГАИ, — кивнул Михаил Александрович. — Но ты уж оправдай их доверие.

— Служу… — усмехнулся я, осекшись. Продолжил: — Чему, впрочем, неизвестно. Кому — тоже.

— Давай тешить себя той мыслью, что Родине, — мрачно отозвался Михаил Александрович.

— Ну а что теперь?.. — обтекаемо вопросил я, имея в виду провалившийся путч и опального коммуниста-ленинца Ельцина, перевоплотившегося в беспредельного демократа.

Суть вопроса Михаил Александрович уяснил верно, несмотря на его недоговоренность.

— Теперь поживем некоторое время в бардаке. — Он скользнул по мне взглядом воспаленных от бессонницы глаз. — В соответствии с правилами, бытующими в данных заведениях. А дальше — посмотрим.

— Простите, — сказал я, — вам что, очень нравился прежний режим?

— Нет. Но мне еще больше не нравится, что на смену идиотам приходят авантюристы, ворье и невежды.

— А где же тогда всесильное КГБ? Почему не противостоит?..

— А КГБ и не может противостоять историческому процессу. А потом… у царизма тоже было мощное охранное подразделение, дорогой мой Толя… Запомни: спецслужбы всегда погибают вместе с тем государством, чьей частью они являются. Приехали!

Автомобиль остановился у въезда в аэропорт.

Сверхсрочница, торчавшая у ворот, ознакомившись с пропуском, махнула рукой:

— Въезжайте…

— А как Олег? — переменил я тему разговора.

— Нормально, — отчужденно ответил мой всемогущий провожатый. — Ты нитки и иголку взял?

— Согласно приказу…

Михаил Алексанрович дотянулся до «бардачка», вытащив оттуда черные погоны с буквами СА и такие же черные петлицы с эмблемой артиллерийских войск. Сказал:

— До Германии — два часа лету. Пришьешь по пути. Рубли на марки обменял?

— Согласно приказу… — повторил я.

«Мерседес» затормозил у приземистого здания таможни.

Поправив пилотку, я вышел из машины, обремененный скаткой и вещевым мешком с парадной формой и ботинками.