Падшие

Она умолкла, стоило заметить в дверях еще две фигуры, и едва не расплакалась, увидев темные курчавые волосы матери и отцовские большие очки в черепаховой оправе.

– Мама, – прошептала она слишком тихо, чтобы кто-нибудь мог ее расслышать. – Папа.

Они бросились к кровати, обнимая ее и стискивая руки. Ей отчаянно хотелось прижаться к ним, но она слишком ослабла, чтобы что-то делать, просто лежала спокойно и наслаждалась знакомым уютом прикосновений. Они выглядели ничуть не менее испуганными, чем она себя чувствовала.

– Солнышко, что случилось? – спросила мама. Люс не смогла произнести ни слова в ответ.

– Я сказала им, что ты ни в чем не виновата, – вмешалась мисс София, оборачиваясь к полицейским. – Проклятые зловещие совпадения.

Разумеется, у них остались записи о происшествии с Тревором, и, несомненно, полицейские сочтут это примечательным в свете гибели Тодда. Люс достаточно общалась с их коллегами, чтобы не сомневаться, что после разговора с ней они останутся разочарованными и раздраженными.

Тощий коп щеголял пышными седеющими бакенбардами. Открытая папка с ее личным делом, казалось, полностью поглотила его внимание, поскольку он ни разу не взглянул на нее саму.

– Мисс Прайс, – произнес он с тягучим южным выговором, – почему вы с мистером Хаммондом оказались одни в библиотеке в столь поздний час, когда все остальные учащиеся присутствовали на вечеринке?

Люс оглянулась на родителей. Мама кусала губы, оставив их почти без помады. Лицо отца было белым как простыня.

– Я была не с Тоддом, – ответила она, не понимая, к чему клонит полицейский. – Мы пришли туда с Пенн, моей подругой. И там была мисс София. Тодд что-то читал в одиночестве, а когда начался пожар, я потеряла из виду Пенн, и он оказался единственным, кого мне удалось найти.

– Единственный, кого вам удалось найти ради чего?

– Погодите минутку, – прервал полицейского мистер Шульц, выйдя на шаг вперед. – Если позволите напомнить, это был несчастный случай. Вы допрашиваете не подозреваемую.

– Нет, я хочу ответить, – перебила Люс.

В крохотной палате собралось столько людей, что она уже не знала, куда смотреть. А потому уставилась на копа.

– Что вы имели в виду? Он крепче сжал папку.

– Вы раздражительный человек, мисс Прайс? Вы назвали бы себя нелюдимой?

– Довольно, – вмешался отец.

– Люсинда – весьма вдумчивая девочка, – добавила мисс София. – И она не была настроена против Тодда Хаммонда. Все произошедшее было несчастным случаем, не более.

Полицейский покосился в сторону открытой двери, как если бы надеялся, что мисс София сама переместится за нее.

– Да, сударыня. В ситуациях с исправительными школами вера на слово – не самый разумный…

– Я расскажу все, что знаю, – твердо заявила Люс, стискивая простыню в кулаке. – Мне нечего скрывать.

И она как могла поведала о случившемся, медленно и четко, чтобы у родителей не возникало встречных вопросов, а полицейские успевали вести запись. Люс не позволила себе поддаться эмоциям, чего, похоже, все от нее ожидали, не упомянув, впрочем, о появлении теней, отчего история прозвучала вполне правдоподобно и осмысленно.

Они побежали к задней двери. Нашли выход в конце длинного коридора. Там обнаружилась лестница с крутыми ступеньками, а они с Тоддом так разогнались, что не успели остановиться, и оступились. Она потеряла его из виду и ударилась головой так сильно, что пришла в себя уже в больнице двенадцать часов спустя. Вот и все, что она помнит.

Девушка не оставила им повода придраться. С подлинными воспоминаниями о той ночи ей придется справляться самой. В одиночку.

Когда рассказ подошел к концу, мистер Шульц слегка склонил голову, глядя на полицейских, словно спрашивая, удовлетворены ли они. Мисс София широко улыбнулась девушке, как если бы они совместными усилиями преуспели в чем-то невыполнимом. А мама испустила долгий вздох.

– Мы разберемся с этим в участке, – сообщил тощий полицейский, закрывая папку Люс с таким смирением, словно ждал благодарности за свои услуги.

С этим должностные лица покинули палату, и девушка осталась наедине с родителями.

Она смотрела на них, всем своим видом прося:

«Заберите меня домой». Нижняя губа мамы задрожала, папа лишь сглотнул.

– Рэнди вечером отвезет тебя обратно в «Меч и Крест», – сообщил он. – Не смотри так удивленно, солнышко. Доктор сказал, что ты в порядке.

– Более чем в порядке, – добавила мама, хотя и не так уверенно.

Папа потрепал ее по руке.

– Увидимся в субботу. Всего через несколько дней.

Суббота. Люс зажмурилась. Родительский день. Она предвкушала его с того самого мгновения, как прибыла в «Меч и Крест», но теперь все омрачила гибель Тодда. Казалось, родителей едва ли не тяготит ее компания. Они оказались не вполне готовы иметь дело с суровой действительностью, в которой дочь угодила в исправительную школу. Они ведь такие нормальные. Она совершенно искренне не могла их винить.

– А теперь немного отдохни, Люс, – посоветовал отец, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. – Тебе выпала долгая, нелегкая ночь.

– Но…