Падшие ангелы

— Вывожу на тактический планшет, товарищ капитан. Похоже, это еще одно авианосное соединение. По меньшей мере девять капитальных кораблей. По данным радиоперехвата Николин полагает, что ей командует адмирал Хэлси.

— Это согласуется с книгой Федорова, — сказал Карпов.

— Кроме них, наблюдаю 34 малоразмерных цели в этой группе. Прибавьте их к тем силам, которые мы уже отслеживаем, и получится, что мы столкнемся с не менее чем 60 военными кораблями различных типов.

— Девять авианосцев, четыре линкора и три тяжелых крейсера, — уточнил Карпов. — То есть, исторические данные точны. Остальное — легкие крейсера и эсминцы.

— У нас имеется 62 ПКР, — сказал Роденко с очевидным предостережением во взгляде. — Этого недостаточно, чтобы противостоять силам подобной численности. На борту этих авианосцев имеются сотни самолетов.

— Согласен, — Карпов заходил туда-сюда, размышляя и оценивая обстановку. Все было очень похоже на те последние безумные моменты у берегов Ньюфаундленда, когда корабль столкнулся с несколькими оперативными группами противника. Тогда расклад было не более благоприятным, и он решил, что необходимы более решительные меры. Почему же он колеблется сейчас?

— Как скоро эти корабли смогут угрожать нам авиационным ударом?

— Группа Спрага находится в ста километрах к востоку от острова Шикотан, товарищ капитан. Они уже могут поднимать самолеты, но радары фиксируют только малочисленные воздушные патрули над кораблями. Я полагаю, они ждут подхода группы Хэлси, которая сможет выйти на рубеж атаки через девяносто минут при нынешних курсе и скорости. Если мы останемся на месте, они смогут атаковать через три часа.

Карпов прищурил глаза.

— Рулевой, пятнадцать влево. Николин, передать соединению приказ следовать за нами. Мы встаем в круг.

— Так точно, товарищ капитан.

Приказ, казалось, несколько разрядил обстановку на мостике, и Роденко с облегчением подумал, что капитан, похоже, хочет выиграть немного времени, чтобы лучше рассмотреть ситуацию. Однако Карпов выглядел неловко, словно тяжесть решения была слишком большой для него самого.

— Они не повторят ошибку капитана Таннера, — сказал Карпов.

— Товарищ капитан?

— Таннер пытался справиться с нами в одиночку. У американцев был на подходе еще один авианосец, «Нимиц», названный в честь адмирала, командовавшего их флотом в эти дни. Таннер пошел на нас один и заплатил высокую цену, как заплатила бы и группа Спрага, если бы не прекратила последнюю атаку.

— Но они расценили это как атаку с нашей стороны и начали сосредотачивать свои корабли, — сказал Роденко. — Теперь они представляют собой гораздо более грозную силу.

Карпов заходил туда-сюда.

— Свяжитесь с «Орланом» и «Головко», — сказа он Николину. — Прикажите Ельцину и Ряхину прибыть на «Киров» через тридцать минут для совещания. — Затем он повернулся к посту гидроакустика. — Тарасов, держите уши открытыми. Ка-40 продолжать обеспечивать ПЛО во взаимодействии с «Адмиралом Головко». Я не хочу никаких сюрпризов.

— Так точно, товарищ капитан. В непосредственной близости чисто, продолжаю слежение за обстановкой.

— Отлично… Роденко, мостик ваш.

Карпов шагнул к выходу, вдруг обратив внимание на красное аварийное освещение и ручной запор люка, внезапно ощутив холод в животе. Ему вдруг вспомнилось, как он открыл этот люк и увидел в таком же самом тусклом красном свете морду автомата, направленного прямо ему в грудь. Каменная фигура старшины Трояка в люке, его холодные бесстрастные глаза, стальные руки, срывающие у него с шеи командирский ключ… Его охватило ослепляющее чувство унижения, когда он вспомнил, что было дальше. Орлов, смотрящий на него с тихой насмешкой и отвращением в глазах и его последние слова — «Последствия, Карпов. Последствия.»… И на фоне этого резкий, словно удар хлыста грохот орудий «Кирова», выпускающих снаряд за снарядом. И далекое грибовидное облако, набухающее на горизонте, а затем и осознание того, что он сделал.

Карпов опустил голову и быстро вышел через люк. Его лицо было хмурым и встревоженным.

— Капитан покинул мостик!

Он спустился по трапу и направился в сторону кормы. У офицерской столовой сознание зацепило еще одно воспоминание. Орлов… Он вспомнил, как крупный начаопер преднамеренно пролил кофе на его стол. Это был последний раз, когда он говорил с Орловым, и Карпов невольно потер бок, куда Орлов ударил его кулаком.

Щеки покраснели от гнева, и капитан быстро свернул направо, направляясь в свою каюту. Он резко закрыл дверь, снял шапку и вытер пот со лба. Не задумываясь, он подошел к шкафчику, достал бутылку водки и стакан, и тяжело опустился на стул.

Его словно пробрало жутким холодом. Он сделал глоток, а затем резко опрокинул весь стакан, тяжело выдохнув, когда горло обожгло огнем. От водки нахлынуло еще одно воспоминание — о том, как он выпивал с Вольским. Он был угрюм и неуважителен, доведя старика сначала до гневного выражения лица, а затем до того, что оно опрокинул стол. И гнев Вольского был вполне оправдан…

«Вы разговариваете с командующим Северным флотом!