Падший

Разгулявшийся ночью ветер принес в город долгожданную прохладу, а солнце еще не успело толком прогреть мостовые, поэтому на улице стояла приятная свежесть. Или просто притерпелся к смогу? Возможно, и так.

Спешить с телефонным звонком я не стал, вместо этого изучил нарисованное мелом на грифельной доске меню, сделал заказ и уселся за круглый столик у открытого окна. Вскоре подошел официант, он выставил с подноса пузатый кофейник, запотевший молочник, сахарницу, чайную пару и корзинку свежих плюшек с корицей.

Смешав кофе с молоком по собственному вкусу, я никелированными щипчиками закинул в чашку пару кусочков рафинада, размешал ароматный напиток и сделал длинный глоток. Стало хорошо.

Постепенно хандра оставила меня, я даже развлекался пару минут, созерцая свое искаженное отражение на пузатом боку полированного кофейника. В зависимости от угла обзора физиономия принимала совсем уж уморительные виды.

Позавтракав, я расплатился и вновь попросил разрешения воспользоваться телефонным аппаратом. Несмотря на ранний час, Рамон оказался в конторе.

— Почему вчера не позвонил? — с ходу спросил он.

— А была такая необходимость? — не полез я за словом в карман.

— Нет, — признал мой бывший напарник. — Твоего индуса мы не нашли, но я знаю, кого стоит по этому поводу расспросить.

— И за чем дело стало?

— А сам как думаешь?

— Деньги?

— Деньги.

— Буду у тебя через час, — объявил я, повесил трубку и покинул кофейню.

Вышел на улицу, нисколько не опасаясь слежки, — пока разглядывал отражение на боку кофейника, внимательно изучил немноголюдную в этот час площадь, и никто из редких прохожих подозрений не вызвал. А дворник, что шоркал метлой по брусчатке, подметая тротуар, к этому времени уже закончил работу и поплелся со своей тележкой в соседний переулок.

— Свежая пресса! — поспешил ко мне молодой парень с набитой газетами сумкой на боку. — Раскол во «Всеблагом электричестве»! Эдисон против Теслы! Один съезд — в Нью-Йорке, другой — в Париже! Константинопольский узел! Переговоры в Александрии решат судьбу проливов! Восставший Рио-де-Жанейро в кольце осады! Наступление в Техасе! Ацтеки бегут!

Разносчик газет задорно драл горло; я купил утренний выпуск «Атлантического телеграфа» и правильно сделал: добирался до Слесарки, как называли примыкавший к фабричной окраине район частных мануфактур, никак не менее часа, хоть было чем себя занять. Основную часть пути я проехал в самоходном вагоне, но выкупленная электрической компанией линия обходила фабричную окраину стороной, пришлось пересаживаться на паровик. Тот нещадно дымил, с непривычки запершило в носу и горле, всю дорогу прокашлял.

Небо на окраине затянула мутная дымка, по ней, словно корабли по водам, неспешно плыли грузовые дирижабли. Стены заводских цехов покрывал нарост сажи, высоченные фабричные трубы изрыгали из себя вонючие клубы дыма, все кругом стало серое и замызганное. Подумалось, что вот он, ад, только вместо котлов с кипящей смолой — паровые котлы и прожорливые топки.

Впрочем… для кого-то это и был ад. К счастью, не для меня.

На конечной остановке возле проходной безликого завода я покинул паровик и зашагал вдоль тянувшегося бесконечной стеной забора. Время от времени с надсадным гудением меня обгоняли мощные самоходные машины; в город этих многотонных монстров, помятых и ржавых, не выпускали, но здесь они вели себя по-хозяйски. Приходилось жаться к обочине, дожидаясь, пока пышущая паром груда металла медленно прокатит мимо.

В цехах что-то гулко стучало, иной раз вздрагивала под ногами земля, высоченные краны поднимали и передвигали палеты с грузом. Неподалеку маячил огромный дирижабль, там шла погрузка.

На первом же перекрестке я повернул налево, и очень скоро заводская территория осталась позади. Монструозные погрузчики сменились конными повозками и ручными тележками, за покосившимися заборами начали гавкать цепные псы, то и дело попадались на глаза подозрительного вида личности. Всюду кипела работа, стучали молоты, визжали пилы, дымили трубы мануфактур. Мусора на обочинах тоже прибавилось.

Если мой внешний вид и привлекал внимание местных обитателей, то они это никак не показывали. Но уверен — реши я вдруг спросить дорогу у кого-нибудь из работяг, ничего толкового бы не добился. Круговая порука как она есть.

Под контору Рамон Миро обустроил пристрой к цеху, которым владел на паях с кем-то из своих многочисленных кузенов. Свернув в глухой тупик, я встал у калитки и утопил кнопку звонка. Где-то неподалеку раздалось неприятное металлическое дребезжание, потом открылась смотровая щель, и с той стороны забора довольно невежливо поинтересовались:

— Чего надо?

Я опустил темные очки, демонстрируя бесцветные глаза сиятельного, и объявил:

— К Рамону.

Лязгнул замок, смуглый паренек, невысокий и широкоплечий, распахнул калитку и посторонился, освобождая проход. Его замасленный рабочий комбинезон подозрительно топорщился на боку, но я без опаски прошел за ограду и указал на крыльцо флигеля.

— Туда?

— Да, проходи, — подтвердил парень, запирая дверь.