Падший

Я думаю о своем дяде, который каждый раз прибегал к насилию, на протяжении сотен лет пытаясь таким образом защитить тех, кого любил. Потом вспоминаю о Сюнане, о надежде на светлое будущее, которую я спрятал глубоко в своем сердце, о надежде снова стать человеком в один прекрасный день.

Может, именно это и есть путь к человечности. Не превратиться в человека из демона, но стать лучшей версией себя.

Я опускаю руку, которой сжимал горло Эмили, и делаю шаг назад.

Нет, я не стану стоять на пути у сил, которые невозможно остановить. Тогда катастрофы не избежать. Тогда не избежать смерти. Власть состоит не в том, чтобы решать, кому жить, а кому умирать. Она заключается в силе воли, в смелости сделать шаг назад и отступить.

– Мэделин, Бун, – зову я, стиснув зубы. – Унесите Одетту к Ифану.

– Уже слишком поздно, – отвечает Мэделин сквозь слезы. – Ее больше нет, дорогой мой. Нам следует…

– Унесите ее. Сейчас же, – приказываю я, голос выдает мою усталость.

Когда Эмили пытается накинуться на меня, ее тут же останавливает Джей. Волки, собравшиеся в тени вокруг, начинают приближаться, решив завершить начатое, несмотря на все сегодняшние потери.

Я чувствую, что они все же сомневаются, чувствую еще до того, как вижу. Одно я знаю точно: без вожака им придется каким-то образом сплотиться и восстановить строй. Но еще до того, как они успевают перегруппироваться, я вновь начинаю говорить, и мой громкий голос разносится по палубе как предостережение:

– Сделайте еще хоть шаг, и я сделаю все, чтобы все члены Братства погибли сегодня здесь.

Их недовольное ворчание становится громче.

– Сделайте, как я скажу, и я позволю вам похоронить своих погибших собратьев и оплакать их в покое, – продолжаю я. – Но это все, – я обвожу взглядом всех нас, – не способ решения проблем.

У Буна раздуваются ноздри.

– Она убила Одетту, Бастьян, – говорит он. – Кто-то должен понести наказание за убийство. Нельзя давать ей шанс снова напасть на нас в будущем и нельзя позволять ей становиться вожаком стаи. Это глупо.

Глаза Джея встречают мои.

– Есть другое решение, – говорит он. – Я могу увести ее к леди Силле и попросить изгнать в земли Зимней пустоши.

Мгновение я думаю над этим, а потом киваю.

– А что, если ей удастся сбежать? А что, если она найдет другой способ отомстить нам? – спрашивает Мэделин.

Джей сердито косится на меня.

– Ты прекрасно знаешь, что нужно сделать, чтобы предотвратить подобное. Вожак, который не может вести стаю, уже не вожак.

Резкий смех наполняет воздух.

– Они смотрят на тебя, братишка. Ждут от тебя приказов, раз рядом больше нет дяди. Будь им примером, – говорит Эмили с насмешкой в голосе.

Я делаю глубокий вдох. А затем киваю Джею:

– Действуй.

В следующий миг Джей отрубает Эмили руку до запястья.

Бастьян

Мы с Селиной возвращаемся в отель «Дюмейн» последними.

Я знаю, что мы оба медлим, прежде чем войти в здание. Ни я, ни она не хотим пересекать порог, чтобы узнать, что потеряли Одетту навсегда.

– Думаешь, есть надежда? – спрашивает Селина, когда мы останавливаемся в квартале от входа в отель.

Я знаю, что надежды нет. Одетта потеряла слишком много крови, ее рана слишком глубокая.

– Может быть, – отвечаю я вместо этого.

– Может, если я поговорю с матерью, – начинает Селина. – Если я дам ей обещание.

– Если и можно было научиться чему-то за время, проведенное в Сильван Уайль, так это тому, что давать много обещаний опасно. – Я беру Селину за руку и притягиваю ближе к себе.

Ее голос дрожит, когда она утыкается в мое плечо:

– Я готова пообещать что угодно, если мои слова помогут спасти жизнь Одетты.

Я обнимаю Селину крепче, а потом чувствую, как она замирает в моих объятиях. У меня раздуваются ноздри, когда я чую запах пороха в воздухе. Я тут же разворачиваюсь.

Мужчина с ухоженными усами стоит в нескольких шагах от нас, в руках у него шляпа-котелок. Его глаза сужаются, когда он выпрямляет спину. Мне достаточно мгновения, чтобы понять, что он был когда-то военным.

– Мадемуазель Руссо, – говорит он с явным французским акцентом. – Меня зовут агент Буше, я представляю Национальную жандармерию Французской республики.

Я делаю шаг вперед, заслоняя Селину, и с вызовом встречаю взгляд мужчины.

– А также я представляю маркиза де Фенелона, – продолжает он.

Селина ахает у меня за спиной, ее пальцы сильнее сжимают мое плечо.

Агент Буше шмыгает носом:

– Маркиз де Фенелон уверен, что вы можете поведать ему о судьбе его сына, Франсуа. – Он делает шаг нам навстречу. – У меня с собой документ, подтверждающий, что вы обязаны отправиться вместе со мной обратно в Париж для допроса.

– Нет, – шепчет Селина. У нее трясутся руки.

Мне этого достаточно. Одним быстрым движением я хватаю французского полицейского и затаскиваю его в аллею рядом с отелем. Он пытается сопротивляться, но моя рука смыкается у него на горле, чтобы отнять его жизнь.

– Бастьян, – говорит Селина, слезы начинают течь по ее щекам. – Пожалуйста, не убивай его.

– Он здесь, чтобы увезти тебя обратно в Париж. Они повесят тебя за убийство того мальчишки, Селина.