Палач

– Подтверждаю: десять-десять Эс. Преступник привязал себя к трупу.

– Привязал себя к трупу? Может, это один из наших, а?

Кертис включила сирену.

– Прошу прощения, Бакстер, но у меня такое ощущение, что вам придется задержаться здесь с нами подольше, – сказал Руш и повернулся обратно к Кертис, – поехали через мост, а потом… что вы делаете?!

Кертис резко вывернула руль, выехала на встречку и стала лавировать среди двигавшихся по трем полосам машин, ныряя в крохотные промежутки между ними. Потом покатила по пешеходной зоне у Сити-Холл-парк, распугав торговцев и туристов, которые отвечали ей неприличными жестами, отпрыгивая с дороги. Завизжали шины, машина резко взяла влево, потом крутанулась вправо, пахнув облачком горелой резины, и рванула к Бродвею.

Даже Бакстер дважды проверила, надежно ли она пристегнута. Она закрыла сообщение от Томаса, спрятала телефон и стала смотреть на проносившийся за тонированными стеклами город. О том, что она не вернется домой, ему можно будет сказать и потом.

Из-за бесконечного потока людей, выплескивавшегося через главный вход на улицу, Кертис пришлось остановить машину, не доехав до места назначения метров двести. Они зигзагами промчались мимо намертво застрявших в пробке на 42-й улице автомобилей и рванули в сторону динамиков, без конца объявлявших об эвакуации. Миновали три патрульных автомобиля, брошенных на подходах к вокзалу, и через вход с Вандербильт-авеню ворвались внутрь.

Процессию возглавлял Руш, прокладывая дорогу среди перепуганных лиц и все явственнее с тревогой осознавая, что все вокруг хранят гробовое молчание. Завидев сотрудника Департамента полиции Нью-Йорка, выставленного у входа в главный зал, он подошел к нему сквозь плотный поток эвакуируемых пассажиров, вытащил удостоверение и сказал:

– Руш, Центральное разведывательное управление.

Молодой человек поднес к губам палец, махнул в сторону сводчатого прохода и едва слышно прошептал:

– Он там.

Руш кивнул и так же тихо спросил:

– Кто у вас старший?

– Плант, – ответил парень и показал на коридор, – восточный балкон.

Троица двинулась в обход, зашла с другой стороны и увидела взволнованного полицейского, разговаривавшего по рации с диспетчерской. Его седеющие усы шевелились в такт словам, которые он произносил тихим, злым голосом.

– Держите меня в курсе, – сказал он, дал отбой и поднял глаза на вновь прибывших.

– Плант? – Полицейский кивнул. – Специальный агент Руш, ЦРУ. Это Кертис, ФБР, это Бакстер, э-э-э… в общем, нет времени объяснять. Что мы имеем?

Бакстер быстро окинула взглядом внушительный главный зал – от лазурного потолка до мраморного пола, необъятного и от того еще более пустынного. Потом подняла глаза выше, на последний пролет лестницы западного балкона, упиравшейся в три огромных арочных окна.

Взгляд Бакстер упал на обязательные бронзовые часы над справочным бюро в центре помещения. В этот момент внутри будки мелькнул искаженный оконными стеклами фрагмент обнаженного человеческого тела – и тут же исчез из виду. Детектив отступила на шаг назад и спряталась за стену; сердце бешено стучало, глаза широко распахнулись, все чувства обострились – то, что она увидела, было по-настоящему страшно.

– Было четыре выстрела, – сообщил им Плант, – все в потолок, в нас не стреляли. Он… – полицейский на несколько мгновений умолк, уставившись невидящим взглядом в пространство, – у него там… мужчина, который… в общем, он его к себе пришил.

Стало тихо.

– Вы не могли бы рассказать подробнее? – спросил Руш.

Он не выказывал никаких эмоций, будто всего лишь просил коллегу описать подозреваемого.

– К его спине пришит труп белого мужчины.

– С высеченным на груди словом «Наживка»?

Плант кивнул.

Руш машинально посмотрел на Бакстер.

– Преступник что-нибудь говорил? – спросил он полицейского.

– Когда мы приехали, он был в шоке, – плакал, кричал, что-то бормотал, – а потом стал палить в потолок, и нам пришлось отойти.

– Известно, каким образом он ухитрился оказаться здесь… в таком состоянии?

– Свидетели видели, как он выбрался из фургона у главного входа. О подробностях я сообщил диспетчеру.

– Хорошо, – кивнул Руш, – где ваши люди?

– Один в западном крыле, один этажом выше, двое на платформах – не выпускают пассажиров из поездов.

– О’кей, – решительно произнес Руш, несколько секунд подумал, снял мятый пиджак и вытащил пистолет. – Поступим следующим образом: вы прикажете своим людям ни при каких обстоятельствах не открывать огонь по подозреваемому.

– Но если он… – начал было Плант.

– Ни при каких обстоятельствах, вам понятно? – повторил Руш. – Он для нас слишком важен.

– Руш, черт возьми, что вы задумали? – спросила Кертис.

В ответ он лишь вытащил наручники и сомкнул их на своих запястьях, чем и вовсе привел ее в ужас.

– Выполнять, – велел Руш Планту, не обращая на нее никакого внимания.

– Я вас не пущу, – запротестовала Кертис.