Палач. Да прольется кровь

Сестра-посыльная указала им на одну из скамеек, приглашая присесть, и удалилась, так же молчаливо улыбаясь.

– Могли ли вы когда-нибудь подумать, что матушка аббатиса будет содействовать нашим переговорам с ее духовными дочерьми? – вполголоса осведомился Ардуин.

– Это ее выбор и ее право. Вас это смущает?

– Именно. Чужакам доверяют именно тогда, когда уверены, что их больше не увидят и что те исчезнут со всеми их откровениями.

Ответом ему было одобрительное молчание бальи.

– Мессиры, можно?

Повернув головы, они оба тотчас же встали. Их взорам предстала Брюнод де Ливессан, соседка Анриетты по дортуару. На губах Ардуина заиграла невольная и совершенно неподобающая улыбка, которую он тут же подавил. Вошедшая была просто очаровательна. Край вуали оттенял высокий выпуклый лоб, чуть вытянутые глаза орехового цвета буквально искрились умом, маленький красный рот казался очаровательным спелым фруктом[122].

– Мадам сестра, мы крайне польщены и признательны, что вы согласились поговорить с нами, – произнес, кланяясь, мэтр Высокое Правосудие.

– А к этим чувствам присоединяется благодарность убитого горем отца, – добавил помощник бальи.

Как только она заговорила, мэтр де Мортань понял, что его восторги были преждевременными и чересчур поспешными.

– Мой долг подчиняться приказам нашей обожаемой матушки, мессиры. И, насколько это возможно, мне бы хотелось, чтобы наш разговор был как можно короче. Я была знакома с Анриеттой лишь постольку, поскольку наши кровати стояли по соседству, и, кроме этого, мне нужно очень много чего сделать, не говоря уже о моем недельном дежурстве по кухне.

В ее голосе слышалось такое презрение и высокомерие, что Венель-младший тут же понял, что из этой женщины он ничего не сможет вытянуть.

– Ну, неужели у вас с Анриеттой не сложилось сердечных отношений? – все же настаивал он.

– Какая бестолковая мысль, – почти ироничным тоном возразила монахиня. – Я поступила в монастырь не для того, чтобы завязывать дружбу, а чтобы служить Богу всей душою, обучаясь, изучая и работая изо всех сил, чтобы мое служение Ему понравилось и, если это возможно, было бы Им оценено. И мне, чтобы быть счастливой, достаточно одобрения нашей матушки.

Ошеломленный этой тирадой, полной удивительной черствости, и беспокоясь, что мессир де Тизан почувствует себя оскорбленным и не сочтет нужным этого скрывать, Ардуин попытался еще раз:

– Но ведь… вы обе были девушками из высшего общества, сестрами по ордену; наконец, по ночам вы были соседками, и я подумал, что…

Прервав его быстрым нетерпеливым движением, она бросила:

– Ну и что из этого? Думаете, раз мы спим в нескольких ступнях друг от дружки, так мы должны непременно стать кровными сестрами и конфидентками? Что же касается сословия, то это не меняет общей картины. И потом, я, конечно, прошу прощения, что так грубо касаюсь подобных тем, но известно ли вам, кто такие Ливессаны? Наше благородное происхождение и чистота крови могут сравниться разве что с семейством мадам де Госбер!

Мэтр Правосудие Мортаня так и застыл, услышав такое явное оскорбление и опасаясь взрыва возмущения со стороны де Тизана. Но вместо этого помощник бальи, мертвенно-бледный от обиды, поднялся со скамейки, изо всех сил упершись руками в стол, чтобы не было видно, как они дрожат от сдерживаемого гнева, и заговорил ледяным тоном, тщательно выделяя каждое слово:

– Ваш путь к престолу Божию будет очень долгим, мадам. Мы благодарим вас за бесценную помощь, которую я навечно сохраню в своей памяти. До встречи. Не сомневаюсь, что мы с вами еще увидимся.

Еле заметным изящным движением Брюнод чуть наклонила голову и тотчас же вышла. Может быть, Ардуину это показалось в полумраке плохо освещенной приемной, но на мгновение ее взгляд вдруг омрачился, как будто крохотное облачко закрыло солнце.

Едва монахиня вышла, исполнитель Высоких Деяний торжественно произнес:

– Похвальная сдержанность с вашей стороны, сеньор бальи!

– Она мне дорого обошлась! Но гораздо хуже брани, которую изрыгнул этот ротик очаровательной обманщицы, – тот вопрос, который меня мучает: неужели за годы, проведенные здесь, Анриетта не заслужила привязанности сестер?

– В противоположность тому, в чем нас уверяла аббатиса, я склонен придерживаться именно такого предположения, – ответил Ардуин.

В то мгновение, когда мэтр Правосудие произносил эти утешительные слова, у него вдруг возникло смутное воспоминание, в которое он не смог углубиться, прерванный появлением крупной женщины с кожей, светящейся белизной, глазами цвета незабудок и настолько светлыми бровями, что они казались белыми. И вдобавок ко всему от нее распространялась волна всеподавляющего холода.