Палач из Гайд-парка

Далси Арледж, должно быть, почувствовала его состояние.

– Мне, право, очень жаль, – извинилась она. – Я понимаю, что ставлю вас в затруднительное положение. Мои чувства не должны мешать вам делать вашу работу. – Она сложила руки на коленях. – Что еще я могу для вас сделать?

Питт вынул ключи и передал ей. Взяв их, женщина внимательно перебрала первую связку, а потом взяла вторую и стала разглядывать каждый ключ в отдельности. На ее лбу появилась морщинка недоумения.

– Это ключи от нашего дома, – сказала она, отложив первую связку. – Вот ключ от входной двери. Бывало, что он поздно приходил и не хотел заставлять прислугу дожидаться его. – Она слабо улыбнулась и взглянула на Питта. – Маленькие ключи – это от его стола. А вот этот, кажется, от винного погреба. Он иногда сам спускался туда и брал бутылку вина, чтобы не тревожить дворецкого. – Далси взяла в руки вторую связку ключей. Морщинка на переносице стала глубже. – А что это за ключи, я понятия не имею. Я их не знаю. – Она держала рядом обе связки. – Они разные, не так ли?

– Да, мэм, – согласился с ней Питт. Внезапно он прочел в ее глазах ту же догадку, что ранее осенила его. Это были другие ключи, от другого дома.

Далси вернула ему обе связки.

– Мне очень жаль, что я не смогла вам помочь.

– Что вы, наоборот, – поспешил заверить ее Питт. – Ваша прямота и искренность бесценны для меня. Не у каждого нашлось бы столько мужества в этих трагических обстоятельствах; я не говорю о ясности вашего ума, которая очень важна, когда речь идет о конкретной помощи. Мне очень тяжело ставить вас перед некоторыми фактами. – Он был полон искреннего сочувствия.

Миссис Арледж улыбнулась, лицо ее прояснилось.

– Вы так великодушны, суперинтендант. Это оказалось не столь трудно для меня благодаря вашему сочувствию и пониманию, когда речь шла о моем муже и всей этой ужасной трагедии. Я сама над этим задумывалась, и возможность быть с кем-то откровенной – это огромное облегчение. – Она сделала нетерпеливый жест. – Люди, пытаясь быть чуткими и внимательными, способны ходить вокруг да около, когда все отлично знают, о чем идет речь, какие бы слова ни произносились.

Томас прекрасно ее понял. Ему это было знакомо – смущенные лица, боязнь смотреть в глаза, недомолвки, попытки говорить о чем угодно, даже лишенном смысла.

– Вы можете задать мне любой вопрос, – заявила вдова.

– Благодарю вас. Чтобы убедиться в версии, что убийца мистера Арледжа был ему знаком или, во всяком случае, встречался с ним, хотя бы даже случайно, я должен подробно знать все его действия в последнюю неделю его жизни.

– Это хорошая мысль! – воскликнула миссис Арледж. – Я уверена, что в этом могу вам помочь. Я дам вам его деловой дневник со всеми его записями. Я хранила его, чтобы знать о распорядке его дня, к тому же я писала его письма. – Она поежилась и скорчила гримаску. – Думаю, газеты написали о моем муже все, что могли; тем не менее дневник вам поможет.

– Буду очень признателен.

Питт не спрашивал о дневнике, потому что решил, что внезапная смерть от руки маньяка никак не может зависеть от делового расписания композитора.

– Конечно, я сейчас дам вам его.

Миссис Арледж поднялась с кушетки, заставив встать и Питта, как человека воспитанного; подойдя к небольшому инкрустированному бюро, открыла его и, взяв тетрадь в зеленом сафьяновом переплете, протянула ее Питту.

Когда Томас взял ее в руки, она послушно открылась на дате смерти Арледжа. В этот день была сделана лишь одна запись: «Репетиция в полдень». Подняв глаза, Питт встретил взгляд Далси.

– У него была лишь одна встреча в этот день? – спросил он.

– Боюсь, что я не знаю, – ответила та. – Запись действительно одна, но иногда – вернее, довольно часто – он в последнюю минуту что-то решал и куда-то ехал. Собственно, дневник существовал только для записи профессиональных встреч.

– Понимаю. – Питт полистал страницы назад за целую неделю. Репетиции, концерты, завтраки, ужины, деловые встречи – все это было аккуратно расписано сильной мужской рукой с крупными заглавными буквами и четким почерком. Это была рука артиста, но строгого к себе. – Можно, я захвачу его с собой, посмотрю повнимательней? Авось что-то узнаю.

– Конечно, – охотно согласилась вдова. – Я могу дать вам имена людей, с которыми он более или менее постоянно работал и встречался. Прежде всего – сэр Джеймс Лисмор и Родерик Алберд. Они назовут вам немало имен, я уверена. – Она снова подошла к бюро. – У меня где-то были их адреса. Леди Лисмор – наш старинный друг. Я уверена, она тоже сможет вам помочь.

– Спасибо. – Питт взял адреса, в душе сомневаясь, что они ему пригодятся.