Палач Рима

Все восемь присели на корточки за стеной. Еще мгновение, и воздух наполнился шипением летящих снарядов. На какой- то миг оно сделалось почти оглушающим, а потом сменилось глухими ударами: это каменные ядра начали крушить стены крепости. Они обрушивались сверху на людей и животных, отскакивали фонтаном щебня от стен или же, оставшись целыми, выбивали из камня искры и мелкие осколки, которые потом сыпались на землю, вздымая облака пыли. Какофонию криков и свиста перекрыл собой трубный голос вождя, приказывавший гетам открыть ответный огонь.

Защитники крепости вскинули луки, выпуская в ночное небо залп за залпом. Скорость, с какой они это делали, потрясла Веспасиана.

Проклятье, если они стреляют, это значит, что осадные башни уже близко! — воскликнул Сабин, вытаскивая из-за

пояса боевой топор. — Хватит глазеть по сторонам, братишка, времени у нас в обрез.

С этими словам он выскочил из уборной и бегом бросился к башне, до которой было шагов двадцать. При этом он старался держаться как можно ближе к стене, но не из соображений осторожности, поскольку защитникам крепости сейчас было не до него, а чтобы не быть затоптанным испуганными лошадьми. Веспасиан и его спутники последовали его примеру. Не успели они сделать и пары шагов, как на внутренний двор крепости обрушился настоящий ливень стрел — теперь уже римских. На глазах у Веспасиана на землю рухнули сразу несколько десятков гетских воинов и примерно столько же обезумевших от ужаса лошадей. Испуганные животные уже не могли устоять на месте и бросились к наспех сколоченному ограждению, которое тотчас же рухнуло под их натиском. Вырвавшись на свободу, они принялись носиться по устланному мертвыми телами двору, время от времени вставая на дыбы и оглашая двор громким ржанием.

Зажав в руке топор, Веспасиан нагнал брата у входа в главную башню. Ему было стыдно за свою нерешительность, ведь, упрекая его, Сабин был прав: он действительно медлил, и вот теперь старший брат взял командование на себя.

— На счет «три», братишка, — сказал Сабин, наваливаясь плечом на дверь. — Три!

И они вместе навалились на дубовую дверь. Та даже не дрогнула.

— Проклятье! Ситалк, Зилес! — крикнул Сабин, подзывая фракийцев. — Где ваши ломики? Давайте живо ко мне, потому что сейчас залп повторится. Я смотрю, наши ребята не зевают.

Фракийцы подбежали к двери и быстро сунули свои ломики между дубовым дверным полотном и косяком. Увы, как оказалось, не так быстро, как хотелось бы, потому что в следующее мгновение сверху вновь обрушился камнепад. Это римская артиллерия дала второй залп. Все как по команде присели и втянули головы в плечи. Несколькими футами выше над дверью в стену ударилось каменное ядро. Сверху, громко стуча

по земле и по спинам, тотчас посыпался дождь раскаленных искр и острых осколков. Впрочем, если не считать полученных синяков, никто особенно не пострадал.