Палач, скрипачка и дракон

Лиза попятилась, наткнулась на Рокко.

— Нет-нет, — сказала она. — Я не хочу в монастырь.

— Не хотеть уже поздно. Все решено.

— Я передумала и выбираю работный дом!

Фабиано швырнул часы в карман.

— Работный дом выбираешь? — переспросил он. — Сейчас посмотрим, как у тебя это получится. Ты съела черную просвиру, дав таким образом обет Дио. Он ждет от тебя поступка! Кто же даст тебе белую, а?

Покосившись на Лизу, Рокко увидел, что та бледнеет. Видимо, Фабиано говорит что-то, имеющее отношение к действительности. Эх, надо было чаще на службы ходить, чай не чувствовал бы себя теперь дураком таким.

— Все еще думаете? — В голосе Фабиано появились издевательски-заботливые нотки. — Ой, а что это у вас на плечах? Кажется, руки синьора Алгиси? Да он вас обнимает! Правда же, Ламберто?

Ламберто закивал, вытягивая из кармана черную книжечку.

— Двое уважаемых членов общины готовы засвидетельствовать разврат, — сообщил младший жрец. Он послюнил карандаш и занес его над страницей, ожидая приказа.

— Ваш выбор, сестра Руффини? — развел руками Фабиано.

Лиза молчала. А Рокко неожиданно получил по голове книгой. Обернувшись, увидел злющие глаза Ванессы.

— Твой выбор, дубина! — прошипела она.

— Свидетельствуйте! — прошептала Лиза и закрыла глаза.

Фабиано махнул рукой. Карандаш Ламберто зашуршал в тетради. Рокко стремительным движением развернул Лизу к себе, сжал ее ладони.

— Лиза Руффини, согласна ли ты выйти замуж за меня, Рокко Алгиси, дабы пребывать вместе и в жизни земной, и в жизни загробной, доколе не будет воли Дио нас разлучить?

В тишине тикали часы, оглушительно падали редкие снежинки за окном, из угла в угол, топоча, будто слон, промчалась серая мышка.

— Пиши! — заорал Фабиано, брызгая слюной. — Пиши быстро!

Лиза, только что ошеломленно глядевшая в глаза Рокко, глубоко вдохнула и крикнула:

— Согласна!

Желтоватое сияние охватило их руки. Что-то злобное кричал Фабиано, радовалась и хлопала в ладоши Ванесса. Скрепляя ритуал, Рокко притянул Лизу к себе и осторожно поцеловал. Та ответила с неожиданной страстью. «Прости, Рика, — грустно подумал Рокко, не в силах оторваться от Лизы, — но почему-то мне кажется, что я все сделал правильно».

— Записал, записал! — вопил Ламберто.

Лиза отстранилась от Рокко, посмотрела на левую руку. Тонкий золотой ободок охватил ее безымянный палец. А вот метки — метки не было.

— Я ведь записал, — всхлипнул Ламберто. — Почему…

— Ты записал Лизу Руффини, — объяснил ему Рокко. — А перед тобой сейчас — Лиза Алгиси. Моя жена. И вы оба ей досаждаете. Убирайтесь вон!

Ванесса, невзирая на напряженность атмосферы, радостно пела и шуршала чем-то за спиной у Рокко, который не решался оглянуться — сверлил взглядом жреца.

Фабиано умел проигрывать. Несколько секунд понадобилось ему, чтобы перестать рычать и скрипеть зубами.

— Хорошо, — произнес он. — Я это проглочу. Но запомни вот что, синьор Алгиси. И вы, синьора Алгиси! Уже сегодня я объявлю вам войну. Вас, колдунов, возненавидит весь Вирту. А потом — как знать? — вдруг да и отыщется запись в книге Дио о том, что колдуны — прислужники Диаскола, коих надлежит предавать смерти!

— И ничего такого вы не сделаете, папа, — сказала Ванесса, начиная разбрасывать конфетти, нарванные из каких-то ненужных бумажек и травок. — Потому что тогда — фиг вам, а не все наши договоренности. Буду диоугодной женушкой. Сяду на шею вашему сыночку, и только и стану, что детишек нянчить. А о колдовской силе моей — и думать забудьте!

Фабиано оскалил зубы:

— Дочка, ты, я вижу, полагаешь, будто твоя сила так уж нам нужна. Что ж, будет обидно тебя расстраивать. А теперь — где мой сын?

— Да в церкви, девок голых обнимает, — ответил Рокко. — Где ему еще быть-то? Как в первый раз, честное слово…

Ламберто охнул. Фабиано побагровел:

— Знаешь, Алгиси, вот теперь, после этих слов — уже точно — все!

Развернувшись на каблуках, жрец вышел из дома. Следом за ним выскочил Ламберто. И не успели отзвенеть удаляющиеся колокольца, как дверь открылась и помятый мужичонка пробасил:

— Ау, хозяева! Говорят, у вас…

— Да-да, конечно, — спохватился Рокко и, метнувшись к полке, взял один из приготовленных накануне флакончиков. — Вот, держи, пятнадцать медных.

— Всегда ж пять было! — возмутился мужик.

— Нынче дефицит, мало вышло, ингредиенты в цене подскочили, вот и ценник возрос.

Мужик, ворча, отсыпал положенное количество мелочи, потом скрутил пробку с флакона и залпом опрокинул содержимое. Тут же будто преобразился, посвежел, приосанился, улыбнулся и вовсе оказался Филиберто Берлускони.

— Ну, — крякнул он, — теперь и на службу можно. А то я под пристальным наблюдением, за елку-то…

— Так вот ты и зарабатываешь? — спросила Лиза, когда Филиберто ушел. Рокко пожал плечами:

— И так, и иначе. По-всякому. Осуждаешь?

Лиза подумала. Улыбнулась.

— Нет! — сказала она. — Кажется, у нас будет очень интересная жизнь.

«У нас! — ужаснулся мысленно Рокко и украдкой ощупал свое обручальное кольцо. — О, Дио всевеликий! Во что ж я впутался? И как теперь тут быть?»

Из размышлений его вырвала Ванесса, вцепившись ногтями в ухо.