Палач, скрипачка и дракон

— Что-то я не понимаю. Ты сейчас меня в чем обвиняешь? Что я тебе не так сделала?

— Прав был Норберт, — продолжал бухтеть шарик. — Не музыкант ты, а эгоистка. А я… Я до последнего был уверен, что ты попросишь напоследок поиграть на скрипке! А ты… Вякнула про Альтермана и согласилась на программу-минимум. Разбей меня, Энрика Маззарини, как уже разбила мне сердце. Больше у тебя друзей нет. Да и тебя самой тоже нет.

Энрика сидела и смотрела в черноту стекла, из которого был исполнен шарик. Ей казалось, что она падает в непроглядной темноте, все ниже и ниже, и дна у этой пропасти нет.

— Нет, — прошептала она. — Нет, я не такая!

Но шарик не отвечал. Энрика схватила его, сжала в руках, но даже сквозь перчатки почувствовала страшный холод, как будто внутри шарика наступила зима.

— Очнись, — крикнула Энрика. — Пожалуйста! Я… Я не такая, правда! Не оставляй меня одну, негодяй ты этакий!

В дверь постучали, и Энрика от неожиданности едва не выронила шарик. Поймала в последний момент, у самого пола.

— Пора, — шепнула она. — Пора… Помоги мне, Дио! Хоть ты меня не оставь в эти последние часы.

Энрика надела странный головной убор, опустила на лицо фату. Шарик, не придумав ничего лучше, сжала в руке. Потом попросит подержать кого-нибудь. Но кого? Сесилии нет… Гуггенбергер? Точно нет! Церемониймейстер? Он, вроде бы, не злой…

С такими мыслями Энрика вышла из покоев, чтобы тут же попасть в лапы церемониймейстера.

— Великолепно, — сказал тот, увлекая Энрику за собой. — Выглядите — просто превосходно. Хотя здесь, конечно, не ваша заслуга, а ваших родителей и наших специалисток, но, тем не менее, вы прекрасны, фрау Маззарини!

— Подержите шарик во время церемонии? — попросила Энрика. — Вот этот. Он очень важен для меня.

Церемониймейстер взял двумя пальцами шарик, покрутил его перед глазами, хмыкнул и опустил в карман фрака.

— Верну его вам сразу же, как покинете зал, — пообещал он.

Проходя последние шаги до дверей тронного зала, Энрика мысленно молилась. Ничего уже не просила у Дио, разве только сил достойно пережить то, что отмеряно.

— Выброси все из головы, — прошептал, наклонившись к уху, высокий церемониймейстер.

— Что? — вздрогнула Энрика.

— Все. Все, что там есть. Думай о том, что здесь и сейчас. Ты в замке могущественного правителя, моя милая. Ты выходишь за него замуж. И если ты думаешь, что на твоем месте могла быть любая другая — ты ошибаешься. Кроме того, ты действительно очень понравилась принцу, хотя обычно он весьма холоден к невестам. Неважно, что будет потом! Сейчас ты — маленькая звездочка, которая разгорается все ярче. На тебя смотрят, тебе хлопают, тебя ждут, любят! Сосредоточься на том, что сейчас, и забудь обо всем остальном. Разреши себе быть счастливой!

Лакеи отворили двери, и на Энрику хлынул свет, крики, смех, аплодисменты и музыка.

— Ее величество Энрика Маззарини! — провозгласил церемониймейстер.

Аплодисменты превратились в бурю. Ах, если бы так встречали ее выступление! Если бы правда сейчас — скрипку и смычок. И пусть весь мир провалится к Диасколу. Но этого не будет.

Энрика постаралась следовать совету. Улыбалась сквозь слезы, глядя на радостные лица вокруг. Сколько людей… Кто они все? Наверное, какие-нибудь знатные вельможи. Слуг почти не видно. Мелькнут то здесь, то там, с подносами, на которых бокалы вина, конфеты, закуски. Стражников подавно нет — все остались в коридоре, готовые ворваться по первому зову.

Через легкий туман фаты Энрика видела впереди, возле трона, своего жениха, Торстена Класена. Он стоял, сложив руки перед собой, и с улыбкой смотрел на Энрику. Неподалеку от него фрейлина в пышном платье держала подушечку с фальшивой короной. Нет! Энрика закрыла глаза и заставила себя думать иначе: настоящая корона, настоящая свадьба, настоящее счастье!

— Держитесь! — Церемониймейстер прокричал это слово ей на ухо, но гул в зале стоял такой, что вряд ли кто-то еще расслышал. — Сейчас!

Он отпустил ее локоть, и Энрика осталась одна посреди широкого коридора, образованного разделившейся на две части толпой. Оркестр, скрытый за спинами, начал марш. Уже! Энрика закрыла глаза, слушала такты музыки, отмечая, что стихают голоса. Церемония начиналась. Маленькая звездочка Энрика сияла все ярче.

Ухнул барабан, и Энрика шагнула вперед. Представляла, будто танцует — так же легко тело следовало ритму, мелодии. Она прошла свой путь безукоризненно и словно воочию увидела блаженно зажмурившегося церемониймейстера. Остановилась напротив принца и глубоко вздохнула.

Марш достиг апогея и начал стихать. Дождавшись абсолютной тишины, к брачующимся подошел церемониймейстер.

— Свадьба, — сказал он голосом чуть более солидным и даже похожим на мужской, — это возвышенный союз между мужчиной и женщиной. Сегодня вы, Торстен Класен, и вы, Энрика Маззарини, соедините свои тела и души, станете единым целым. Тем, что называется «семья».