Палач. Смертельное оружие I, II, III

А в старых и заброшенных сооружениях гражданской обороны времен начала холодной войны, он нашел склад продовольствия — банки мяса жирные от солидола, порошки в коробках и консервированную воду. Эти запасы позволяли ему лишний раз не выходить в верхний город, в магазины.

А в ярусах сабвея жило много крыс и слышался гул далеких поездов.

Он знал, как въехать в подземный город на мотоцикле, как добраться с востока на запад и с севера на юг — в двух местах нужно было протащить мотоцикл по металлическим ступеням на другой ярус.

Вентиляционные ходы зданий, уходившие под землю, имели всего четыре основных проекта, и уже взглянув на дом, Палач знал, какого типа там вентиляционные ходы и чего следует опасаться. Различия были только в деталях — где-то послабее решетка, где-то посильнее стык..;

Под некоторыми большими зданиями были такие огромные подземные ходы, что по ним можно было прогнать в ряд три или четыре грузовика. Ранее Палач предполагал, а теперь знал, что полной и достоверной план-схемы подземного города не имеет никто. У связистов были схемы своих уровней, у службы ливневой канализации — свои планы канализационных коллекторов, у технических работников метро — свои, у муниципалитета свои. У Службы гражданской обороны и стихийных бедствий, строителей, проходчиков — свои маршрутные карты. Но все эти системы объединялись ходами, лестницами; стальными дверями со штурвалами. Некоторые двери для обеспечения доступа Палачу приходилось осторожно подрывать, чтобы не вызвать обрушение свода. Он рвал небольшими зарядами петли и запорные устройства.

Многоярусная система лабиринтов подземного города была ничуть не проще, а скорее даже сложнее чем наземный город. И здесь очень редко бывали люди. За все эти годы Палач лишь дважды видел ремонтников, но оба раза успешно скрывался от них. Подземная связь не портилась, потрескавшуюся от времени изоляцию кабелей покрывал толстый слой пыли, системой гражданской обороны никто не пользовался. В одном из закоулков убежищ Палач и оборудовал свою берлогу.

Пройдя несколько лестниц и переходов, он вышел в туннель связи, открыл ключом неприметную дверь и выкатил из тупика свой «Харлей». Палач ехал на волю загорать. От долгого сидения под землей его кожа приобрела неестественно белый цвет, и он в последнее время специально старался побольше бывать на солнце, чтобы не слишком выделяться в городе из толпы.

Через 15 минут езды по подземным лабиринтам Палач выехал из хода связи в ливневый сток городского канала, а из него, открыв своим ключом запертую решетку, вырулил в бетонное русло сухого канала на пустыре за городом, затем по узким служебным ступеням поднялся наверх, в полосу отчуждения железной дороги, а уж оттуда, переехав под полотном по бетонной дренажной трубе, вскоре выскочил на неприметную тропку у свалки, которая вела к дороге в центр города.

Повалявшись часок на газоне в городском парке вместе с другими любителями загара, перекусив в Мак-Доналдсе, Палач оседлал свой «Харлей», слетал на заправку, в магазин за едой и направился в обратный путь. Путей проникновения под город у него было много. Он никогда дважды не пользовался одним.

* * *

Престижный зеркальный небоскреб возвышался на пятой авеню. В роскошный холл вошли два японца с двумя черными чемоданами. Вместе с пассажирами они поднялись на лифте на сороковой этаж, где вышел последний пассажир. Затем один из японцев достал из кармана ключик, воткнул в прорезь кнопочкой панели кабины и повернул. После чего нажал кнопку с цифрой «41». Цифра засветилась. Лифт поднялся на 41-й этаж.

Год назад Танаки через подставное лицо купила этот этаж и оборудовала здесь свою резиденцию. Все стены, кроме несущих, были снесены, а вместо них на японский манер установили легкие деревянные рамы, затянутые расписанной пергаментной бумагой. В лифтовом холле был оборудован тренировочный зал, где занимались рукопашным боем боевики Танаки.

Пройдя через зал, два японца с чемоданами прошли через ряд клетушек, огороженных ширмами и попали в другой зал, оборудованный под гимнастический. В углу зала стоял рояль. Госпожа Танаки играла на нем Бетховена, а под эту музыку ее секретарша отрабатывала мае-гири — удары ногой. Ее красивая ножка отточенным движением вонзалась в огромную боксерскую грушу, свисающую с потолка.

Вошедшие остановились у входа и синхронно отвесили традиционный японский поклон уважения под сорок пять градусов.

Танаки кивнула, указала рукой в сторону рояля. Молчаливые японцы прошли к инструменту и, положив' на черную полированную крышку чемоданы, открыли их.

Изумрудная зелень долларовых пачек озарила бесстрастное лицо госпожи Танаки.

— Очень хорошо. Проверьте деньги… Оказывается работорговля и в двадцатом веке очень прибыльное дело. Передача денег без эксцессов?

Оба японца кивнули.

— Хорошо. Значит господин… — она на мгновение запнулась и не назвала фамилию: исполнителям лишняя информация ни к чему. — Господин заказчик нам доверяет. Нужно оправдать его доверие.

Танаки повернулась к секретарше: