Палач спешить не любит

Когда они уже ехали в направлении Багдада, Дмитрий стал рассказывать:

— Видишь ли, дело в том, что Киселева боевики освободили, а Антонари нет. Я не могу вернуться в Россию, оставив итальянского репортера на произвол судьбы. Если хочешь знать, то я приезжал сюда именно для того, чтобы спасти заложников. Мне удалось установить примерное местонахождение тайной тюрьмы боевиков. Это в районе Аль-Фалуджи, у Аль-Джабирии. Так что придется продолжить работу.

Махмуд виновато склонил голову, как будто его уличили в каком-то неблаговидном поступке.

— Хозяин, — я просто беспокоюсь за вас. Знаете, прежний Хозяин никогда не интересовался моей жизнью и моими проблемами, а вы отнеслись ко мне со всем вниманием и, самое главное, дали возможность вылечить больного сына.

— Каждый день, — жестко произнес Дмитрий, — по телевидению показывают мать и сына Антонари. В чем этого тележурналиста? Войну начинают политики, ведут военные, а расплачиваются потом обычные люди, невиновные ни в чем.

— Вы правы, Хозяин. Но я все-таки никак не пойму, зачем вам оставаться? Киселева же освободили без вашего участия, значит, так же произойдет и с Антонари. Ведь вы не итальянец. Слава Аллаху, Киселева выпустили на свободу. Но я не могу понять, откуда у вас появилось стремление спасать этого репортера? Не приведи Аллах, сами станете заложником. Умоляю вас, возвращайтесь в Россию.

— Махмуд, — Агаев слегка улыбнулся, посмотрев на водителя, — я вырос в многонациональной стране. По большому счету мне все равно, какой национальности тот или иной человек. Этого вопроса для меня вообще никогда не существовало. Итальянца похитили вместе с моим соотечественником. Сам подумай. Как-то нехорошо, некрасиво получается: нашего отпустили, а его — нет. Вот и все. Я должен спасти Антонари. Понимаешь? Должен. Тут нечего больше обсуждать…

Махмуд не мог поверить своим ушам. Слова Дмитрия его нисколько не убедили. Подвергать себя опасности ради человека, которого совсем не знаешь? Зачем? Махмуду очень хотелось отговорить Хозяина от такого опрометчивого поступка, но он промолчал, понимая, что ничего не добьется.

Они больше ни о чем не говорили. Агаев размышлял о перспективах посещения итальянского посольства. Похоже, это бессмысленная затея. Самое большее, что сделают дипломатические представители — поблагодарят за информацию и попросят не вмешиваться в их внутренние дела. Связаться через консульскую службу со спецслужбами определенно не получится. СИСМИ естественно не будет афишировать свою деятельность…

Остановив машину перед гостиницей «Султан Палас», Махмуд выключил зажигание и пошел доставать из багажника чемодан Хозяина. Затем они вошли в вестибюль и направились к стойке регистрации.

— Вы что-то забыли? — удивленно спросил администратор.

— Нет, Ибрагим, не беспокойся, все в порядке. Просто у меня появилась здесь небольшая работа, дня на два. Так что я еще некоторое время побуду в Багдаде. Дай-ка мне ключ от моего номера.

— А ваш номер уже занят. Но я предлагаю вам другую комнату, — сказал Ибрагим, протягивая ключи.

Поблагодарив администратора, Агаев поднялся на второй этаж. Махмуд шел за ним с чемоданом в руке.

Новый номер почти ничем не отличался от предыдущего. Единственное различие заключалась в том, что прежняя комната находилась в левом крыле гостиницы, а эта — в правом, в самом конце коридора. Махмуд раскрыл дверцу стоявшего здесь платяного шкафа и бережно положил чемодан внутрь. Затем помог Дмитрию снять «соуб» и повесил его там же.

Взяв пульт телевизора, Агаев уселся в кресло и включил телевизор. Канал «аль-Джазира», как обычно, основное внимание уделял ситуации в Ираке. Из сообщений диктора и телерепортажей следовало, что в Аль-Фалудже, Бакуве и Рамадии идут ожесточенные бои. Махмуд, скромно присевший на краешек второго кресла, вдруг вскочил с места и закричал, указывая на экран телевизора:

— Хозяин, как вы можете серьезно размышлять о том, чтобы отправиться в этот район? Разве вы не слышали, что начато наступление и на Аль-Джабирию? Там же сейчас настоящий ад!

— Послушай, Махмуд, — спокойно произнес Агаев, не отрывая взгляда от кадров с разрывами ракет, бомб и яркими всполохами пламени, освещающими ночное небо, как будто не слышал слов водителя, — а ты не мог бы поподробнее описать мне эту местность?

Дмитрий выключил телевизор и, повернувшись к Махмуду, который, казалось, не мог произнести ни слова, посмотрел ему прямо в глаза. Затем невозмутимо продолжил:

— Ты просто расскажи, как туда добраться. Остальное — мое дело. Тебя в это дело я впутывать не собираюсь. Прошу об одном — никто не должен знать о моем маршруте.

— Хозяин, да о чем вы ведете речь? Ну допустим, вы доберетесь до Аль-Джабирии. А дальше что? Извините, Хозяин, но вы же не совсем правильно говорите по-арабски. У вас сильный акцент. Да стоит вам открыть рот, как любой ребенок поймет, что вы не местный.

— За это можешь не беспокоиться. Сколько в Ираке живет народов и народностей, Махмуд?

— Точно не знаю, — удивленно ответил тот. — Много, очень много.

— И все они хорошо говорят по-арабски?