Палачи и киллеры

Во главе отряда, как правило, верхом на коне ехал капитан. За ним шествовали мушкетёры и аркебузеры, барабанщик, трубач, а затем уже фельдфебель, ландскнехты с двуручными мечами, алебардами и пиками. В конце отряда следовал профос, в функции которого входило поддерживать дисциплину с помощью самых жестоких кар. Замыкал шествие обоз, где ехали каптенармусы, маркитантки, уличные торговцы, музыканты, проститутки и дети. Наряду с Валленштейном печальной славой пользовались такие командующие армиями наёмников, как граф Иоганн фон Тилли, Эрнест фон Мансфельд и Христиан Брауншвейгский. Банды их ландскнехтов внушали не меньший страх, чем солдаты Валленштейна. Например, Тилли, имея под началом 26 тыс. человек и артиллерию, осадил городские укрепления Магдебурга. Его войска смогли лишь захватить укреплённые острова на Эльбе. Однако город не был готов к длительной осаде. Боеприпасов, вооружения и продовольствия хватало лишь на ограниченный срок. Поэтому магистрат решил вступить в переговоры с Тилли, чтобы договориться об облегчении участи жителей при сдаче города. Уже в ходе переговоров об условиях капитуляции командиры наёмных отрядов сумели хорошо подготовиться к штурму городских стен.

Застигнутые врасплох, защитники не смогли дать отпор врагу. Банды наёмников бешеным вихрем пронеслись по улицам города и, как обычно, начали вершить кровавые дела. Они швыряли горящие факелы в деревянные рыбацкие домишки в предместье города. Ветер быстро перенёс огонь на соседние здания. Прошло совсем немного времени, и весь город был охвачен пожаром.

Жители в ужасе и смятении пытались спастись бегством от гнавшихся за ними ландскнехтов и не уступавшей им в быстроте огненной стихии. Но почти повсюду их подстерегала смерть. Многие, обезумев от страха, бросались в Эльбу, и почти все погибли в её водах. Некоторые искали прибежища в кафедральном соборе, другие под сводами женского монастыря. Пожар пощадил лишь несколько зданий. К вечеру 10 мая 1631 года гордый город на Эльбе представлял собой лишь груду дымящихся развалин.

Наёмники Тилли, перепуганные и раздосадованные, злобно взирали на дело рук своих. Им некого было винить, что прахом пошли все надежды на хорошую наживу и лихой кутёж по случаю победы. В те времена действовал неписаный закон – взятый приступом город на три дня отдавался на разграбление захватившим его войскам. Любой из командиров наёмных отрядов, пожелавший воспрепятствовать этому, рисковал вызвать мятеж в рядах своих солдат. Тилли также следовал общему правилу. Но в Магдебурге грабителям почти ничего не досталось. Тем яростнее они принялись искать разного рода тайники, где жители могли спрятать имущество.

Чем дольше длилась война, тем больше зверели наёмники. Зачастую они отделялись от больших отрядов и объединялись в мелкие шайки, которые стремились лишь награбить побольше добра. Их совершенно не интересовали цели, которые преследовал в этой войне тот или иной феодальный властитель.

Законы и обычаи Тридцатилетней войны не могли не оказать своего воздействия на шведские войска, которые во главе с королем Густавом-Адольфом II вмешались в борьбу. Они были сформированы из мобилизованных крестьян, горожан и дворян и на первых порах отличались дисциплинированностью и порядком. Шведские солдаты, вооруженные меткими скорострельными мушкетами, показали своё полное превосходство над отрядами наёмников и одержали победу во многих битвах. Но в ходе непрекращающихся военных действий шведская армия как по кадровому составу, так и по чинимым её солдатами разбою и насилиям все больше и больше стала походить на обыкновенную орду наёмников. Ландскнехты, мародёры в расчете на хорошую поживу охотно шли к шведам, и те, подобно другим бандам наёмников, также оставляли на своем пути разоренные дотла города и деревни. Когда раздавался крик «Шведы!», население, доведенное до отчаяния войной и грабежами, в панике бежало в леса, горы или просто куда глаза глядят.

Наконец длившееся 30 лет бессмысленное кровопролитие завершилось подписанием Вестфальского мирного трактата. В переговорах, проходивших в Оснабрюке и Мюнстере, приняли участие 260 посланцев от более чем 100 государств.

Иностранный легион

После июльской революции 1830 года во Франции началось бурное развитие капитализма. Главой государства был провозглашён человек, скромно называвший себя «король-буржуа», но за спиной Луи Филиппа стояли те, о ком финансовый магнат Лаффит в минуту откровенности сказал: «Отныне мы, банкиры, правим Францией». А буквально под самым боком – стоило лишь пересечь Средиземное море – находилось побережье Северной Африки. Казалось, нет ничего проще, чем снарядить туда военную экспедицию и прибрать к рукам эти огромные пространства.