Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

Творенья Мысли — не бездушный прах.Бессмертные, они веков светила,И с ними жизнь отрадней, в их лучахВсе то, что ненавистно и постыло,Что в смертном рабстве душу извратило,Иль заглушит, иль вытеснит сполнаЛикующая творческая сила,И, солнечна, безоблачно-ясна,Сердцам иссохшим вновь цветы дарит весна.

6

Лишь там, средь них, прибежище осталосьДля верящих надежде, молодых,Для стариков, чей дух гнетет усталостьИ пустота. Как множество других,Из этих чувств и мой рождался стих,Но вещи есть, действительность которых

Прекрасней лучших вымыслов людских,Пленительней, чем всех фантазий ворох,Чем светлых муз миры и звезды в их просторах.

7

Их видел я, иль это было сном?Пришли как явь, ушли как сновиденья.Не знаю, что сказать о них в былом,Теперь они — игра воображенья.Я мог бы вызвать вновь без напряженьяИ сцен и мыслей, им подобных, рой.Но мимо! Пусть умрут без выраженья!Для разума открылся мир иной.Иные голоса уже владеют мной.

8

Я изучил наречия другие,К чужим входил не чужестранцем я.

Кто независим, тот в своей стихии,В какие ни попал бы он края, —И меж людей, и там, где нет жилья.Но я рожден на острове СвободыИ Разума — там родина моя,Туда стремлюсь! И пусть окончу годыНа берегах чужих, среди чужой Природы,

9

И мне по сердцу будет та страна,И там я буду тлеть в земле холодной —Моя душа! ты в выборе вольна.На родину направь полет свободный,И да останусь в памяти народной,Пока язык Британии звучит,А если будет весь мой труд бесплодныйЗабыт людьми, как ныне я забыт,

И равнодушие потомков оскорбит

10

Того, чьи песни жар в сердцах будили, —Могу ль роптать? Пусть в гордый пантеонВведут других, а на моей могилеПусть будет древний стих напечатлен:«Среди спартанцев был не лучшим он»^{253}.Шипами мной посаженного древа —Так суждено! — я сам окровавлен,И, примирясь, без горечи, без гневаЯ принимаю плод от своего посева,

11

Тоскует Адриатика-вдова:Где дож, где свадьбы праздник ежегодный?Как символ безутешного вдовства,Ржавеет «Буцентавр»^{254}

, уже негодный.Лев Марка стал насмешкою бесплоднойНад славою, влачащейся в пыли,Над площадью, где, папе неугодный,Склонился император^{255}, и неслиДары Венеции земные короли.

12

Где сдался шваб^{256} — австриец^{257} твердо стал.Тот был унижен, этот — на престоле.Немало царств низверг столетий шквал,Немало вольных городов — в неволе.И не один, блиставший в главной роли,Как с гор лавина, сброшенный судьбой,Народ великий гаснет в жалкой доле, —Где Дандоло^{258}, столетний и слепой,У византийских стен летящий первым в бой!

13