Палуба 9

Я кошусь на Лилю, хоть и выглядящую юно, но при желании могущую быть выданной за сестру или подругу, и все-таки отвечаю, одновременно пытаясь отодвинуть чужую руку, упершуюся в стену:

— Вообще-то я не одна.

— Ну да, конечно, — ухмыляется придурок.

Я жалею, что на мне нет кольца. Было время, когда я носила его из-за таких вот участившихся случаев. Замужняя сразу понижала градус интереса. (Было время, когда я носила его и не из-за этого, а по праву: глупое и счастливое, недолгое и оставившее много воспоминаний время; впрочем, сейчас на мне никаких колец и вообще украшений нет, так что все это не важно.)

— Может, развлечемся?

Прыснув со смеху — настолько умопомрачительно банально и плоско прозвучало это предложение, да и предлагающий не слишком располагал к развлечениям, — я качаю головой, отхожу к Лиле и негромко говорю ей:

— Давай обойдем по другому коридору.

Она согласно кивает, с неприязнью косясь на приставучего пассажира. Но даже сквозь эту неприязнь я улавливаю интерес. Откуда и к чему, думаю я, что тут интересного?

— Давай, золотко, — говорит щупленький. — Я только за. Прогуляемся.

Вообще-то я не к тебе обращаюсь, чуть не вырывается у меня, но я запрещаю себе обращать еще хоть малейшее внимание на этого субъекта.

— Пойдем, Лиля, — чеканю я, беру ее за руку и ухожу в другую сторону.

— Ненормальная! — обиженно кричат мне вслед.

Лиля смеется.

Потом мы идем ужинать. Шведский стол завален горячими и холодными блюдами, и мы с Лилей долго бродим, выбирая себе еду по вкусу. Потом еще раз. И еще. Сразу все попробовать не удается. Я ем с аппетитом, Лиля как-то вяло ковыряется вилкой в запеченной рыбе с картофелем в сливках. Мне даже кажется, что и ковыряется она скорее для вида. Раньше аппетит у нее был получше. Впрочем, несколько Лилиных тарелок уже опустели, так что, может, она просто наелась. Но хоть убей, не помню, что она брала. Только я открываю рот, чтобы спросить, как мимо нас проплывает забавная официантка, лицом жутко похожая на мопса. Вернее, я не осознаю, на кого она похожа, пока Лиля не перегибается ко мне через стол и довольно громко не говорит про мопса. Я смеюсь, поглядывая на несчастную, потому что Лиля права. Официантка стреляет в нас невежливо убийственным взглядом и собирает посуду с соседнего столика. Отнеся посуду, через минуту подходит к нам. Холодно улыбнувшись, ставит одну тарелку на другую, сверху ставит опустевшую чашку из-под кофе с едва заметным кольцом-ободком сливочной пенки по диаметру внутри, в чашку кладет грязную ложечку, скользит взглядом по столу (решает, есть ли что-нибудь еще, что можно унести прямо сейчас) и уходит. Лилина посуда остается нетронутой, хотя прекрасно видно, что она уже пуста и даже немного ей мешает.

— Почему она не убрала твои тарелки? — возмущаюсь я. — Просто скользнула по тебе взглядом и ушла!

— Я невидимка, — смеется Лиля. — И, по-моему, у нее болит живот, — пожимает она плечами. — Судя по ее лицу. Может, вернется за ними позже.

— Вообще-то положено уносить все с одного столика сразу.

— Да ладно тебе, — улыбается Лиля. — Конечно, на пароме классно работать, но все же официанткой — не очень. Не бери в голову.

На самом деле я думаю, что официантка просто слышала ее слова. Мой смех она точно слышала. Я сама складываю и отодвигаю Лилину посуду, ворча что-то нечленораздельное.

— Как насчет сока и пирожного? — предлагаю я, увидев, как мимо понесли тарелочку с десертами.

Лиля снова улыбается.

— Возьми себе. Я просто посижу.

— Уверена?

— Да, хочу просто посидеть и посмотреть, как ты ешь.

Я пожимаю плечами и продолжаю уминать оплаченный шведский стол. Потом мы, еле передвигая ноги (ладно, Лиля идет нормально), добираемся до нашей каюты и заваливаемся на кровати. Лиля жует жвачку, потом бесцеремонно, словно так и надо, прилепляет ее к столику. Я делаю вид, что меня это не касается. Отдохнув, мы решаем пройтись до ресторанной палубы. В одном из залов как раз начинается концерт. Мы садимся за столик, но ничего не заказываем. Просто смотрим. От переедания меня начинает клонить в сон. Полумрак и заунывная музыка добавляют эффекта. Когда на сцене вспыхивают прожекторы, я вздрагиваю, выныривая из полудремы, и поворачиваюсь, чтобы сказать Лиле, что я устала и нам пора идти спать.

Но Лили рядом со мной нет.

Я оглядываю зал. Потом еще раз. Ее не видно. Иду в ближайший туалет. Там ее тоже нет. Возвращаюсь в зал — мое место уже занято, и бывшее Лилино тоже. Она не должна была отходить от меня. Такой был уговор. Неужели я отключилась, по-настоящему заснула? И она решила, что может позволить себе такое поведение? Я прохожу всю ресторанную палубу, но Лилю не нахожу. Я возвращаюсь в каюту, и с каждым шагом во мне закипает злость. Я уверена, что Лиля там. Больше ей быть негде. И она просто бросила меня посреди зала, не предупредив.