Память

– Тогда мне, видимо, бесполезно идти к Грегору и просить другого Аудитора для ведения этого дела.

– Вы можете попытаться.

– Ха! Вот и ответ. Даже если вы виновны… Я начинаю задумываться, могу ли вообще что-то с этим сделать. Император – единственный, к кому можно апеллировать, но, похоже, уже обеспечили себе его поддержку. Станет ли попытка устранить вас карьерным самоубийством?

– Ну… Поменяйся мы с вами местами, и я бы не отступил, пока не приколотил бы вас к стенке самыми большими гвоздями, какие окажутся под рукой. – Майлз помолчал мгновение и добавил: – Но если после того, как я схожу повидать Иллиана, последует что-то вроде еще одного удара… можете быть уверены, я с предельной тщательностью отслежу его траекторию.

Гарош испустил долгий вздох. – Это преждевременно. Я испытаю большее облегчение, чем кто-либо, если медики придут к диагнозу «по естественным причинам». Тогда мы сумеем миновать целую кучу проблем.

Майлз поморщился, нехотя соглашаясь: – Тут вы правы, генерал.

Они смерили друг друга взглядами с некоторой долей еще остававшегося упрямства. И Майлз подумал, что скорее испытывает облегчение, чем нервозность. Гарош, несомненно, был столь же прям, как и сам Майлз, в своем желании разрядить атмосферу. Быть может, в конце концов он с этим человеком сработается.

Изучающий взгляд Гароша зацепился за пеструю коллекцию военных побрякушек на кителе Майлза. В его голосе прорезались неожиданно просительные нотки: – Форкосиган, скажите мне – это действительно цетагандийский орден «За Заслуги»?

– Ага.

– А остальное?

– Я не вычищал ящиков в письменном столе моего отца, если вы об этом спрашиваете. На все есть объяснения в файлах моего секретного досье. Вы – один из немногих людей на этой планете, кто не обязан верить мне на слово.

– Хм. – Брови Гароша изогнулись. – Что ж, милорд Аудитор, продолжайте в том же духе. Но я буду приглядывать за вами.

– Хорошо. Глядите повнимательнее. – Майлз побарабанил пальцами по черному стеклу и поднялся. Айвен вскочил на ноги следом.

В коридоре, уже по дороге вниз, в клинику СБ, Айвен пробормотал: – Никогда еще не видел генерала, отбивающего чечетку сидя.

– Мне это напоминало менуэт на минном поле.

– Наблюдать, как ты напустил на него маленького адмирала – это стоило всех проблем со входом сюда.

– Что?! – Майлз практически остолбенел.

– А разве не это было твоей целью? Ты же действовал в точности как тогда, когда играл адмирала Нейсмита, исключая разве что бетанский акцент. Полный вперед с копьем наперевес, никаких запретов, невинные свидетели спасаются кто может. Я думал, ты скажешь, что, мол, ужас пойдет мне на пользу: прочищает артерии или что-то в этом роде.

Неужели награды адмирала Нейсмита действуют на него как своего рода магический талисман? Сейчас Майлзу вовсе не хотелось обдумывать все вытекающие из этого факта следствия. Взамен этого он беззаботно спросил: – Что, ты считаешь себя невинным свидетелем?

– Господь знает, как сильно я стараюсь им быть, – вздохнул Айвен.

Едва войдя в клинику, которая вместе с судебно-криминалистическими лабораториями занимала целый этаж в штаб-квартире СБ, Майлз подумал, что здешний воздух тоже изобилует знакомыми ароматами: медицинскими и весьма неприятными. За эти годы сам он провел здесь слишком много времени, начиная со своего первого визита сюда с полученной от переохлаждения пневмонией в начальной стадии и заканчивая последней медкомиссией. Той самой, которая вернула его к его злосчастным обязанностям по спасению лейтенанта Форберга. От запахов этого места его пробирала дрожь.

Все четыре отдельные палаты, кроме одной, пустовали в ожидании своих пациентов и стояли темные и открытые. Перед закрытой дверью невозмутимо стоял на посту часовой в зеленом мундире.

Запыхавшийся полковник СБ с нашивками медика на кителе возник возле локтя Майлза, стоило тому только войти: – Милорд Аудитор! Я – доктор Руибаль. Чем могу быть вам полезен? – Руибаль был низеньким, круглолицым человеком с густыми бровями, сейчас от беспокойства сошедшимися на переносице в одну насупленную кривую.

– Расскажите мне об Иллиане. Нет, проведите меня к Иллиану. Поговорим после.

– Сюда, милорд. – Врач жестом велел охраннику отойти в сторону и провел Майлза в палату без окон.

Иллиан лежал на кровати лицом вверх, наполовину прикрытый простыней; его запястья и лодыжки были привязаны тем, что медики окрестили «мягкими фиксаторами». Он тяжело дышал. Находится под действием транквилизаторов? Глаза его были открыты, взгляд остекленевший и ни на чем не сосредоточенный. Густая щетина тенью легла на его обычно гладко выбритое лицо. В теплой палате воняло высохшим потом и кое-какой органикой похуже. Майлз потратил неделю, пробиваясь сюда, прибег к самым крайним способам, на какие когда-либо осмеливался. Теперь все, чего ему хотелось, – это поджать хвост и убежать.

– Почему он голый? – спросил Майлз полковника. – У него что, недержание?

– Нет, – ответил Руибаль. – Из-за процедур.

Майлз не заметил никаких катетеров, зондов или приборов. – Каких процедур?